Поцелуй мертвеца

— Ты смотрела на меня и буквально секунду думала, и чувствовала все, что я хотел, чтобы ты ощущала, а теперь стала абсолютно серьезной. — Он двинулся ко мне, медленно, словно не был уверен в том, что я сделаю, при его приближении. — О чем ты думаешь?

— Что я чувствую? — спросила я вопросом на вопрос я.

— Подозрение, ты подозрительна, словно не доверяешь мне.

— Я доверяю тебе, потому что моя вампирская сила сделала так, что ты сам всецело мне доверяешь, но если бы я не отымела твой мозг, то ты давно убил бы меня, а так — теперь живешь со мной. Мы почти два года любовники, но я до сих пор не уверена, что ты ко мне что-то чувствуешь.

— Вот в этом ты ошибаешься, — сказал он, становясь передо мной, так что мне пришлось слегка задрать голову вверх, чтобы увидеть его лицо. Никки положил руку на мою щеку, и скользнул пальцами по краю волос. От него шел жар, словно его немного лихорадило, но это было не так. Это было шевельнувшееся внутри него его животное.

— И в чем же я ошибаюсь? — тихо спросила я.

— Я хочу касаться тебя. Я хочу содрать с тебя одежду и прижать к своему телу всю тебя, всю твою плоть, до которой только смогу добраться. Мне всегда хочется касаться тебя. Мне плохо, когда ты от меня далеко. Словно в небе больше нет солнца. Мне холодно без тебя и я чувствую себя потерянным. — Последние слова он прошептал, наклонившись ко мне.

— Это говорят твои промытые мозги, — шепнула я в ответ, когда его губы нависли над моими.

— Я знаю, — ответил он, опуская свое лицо к моему, но не начиная поцелуя.

— Неужели тебя это не волнует? — прошептала я прямо в его рот.

Он заговорил, и его губы касались моих так, что каждое слово было похоже на маленькую ласку уст устами:

— Я хочу поцеловать тебя больше, чем когда-либо хотел что-либо делать. Я хочу трахнуть тебя больше, чем когда-либо, чего-либо или кого-либо хотел в своей жизни.

— Ты не можешь без меня жить. — Чтобы сказать эти слова, мне пришлось немного отстранить в сторону рот.

— Я — твоя сучка с выебанными мозгами, — проговорил он, и вернул мое лицо обратно, так что мы снова соприкасались ртами.

— И тебя это нисколько не волнует? — удивилась я.

— Нет, — ответил он. — А тебя волнует, что я хочу сосать кровь из твоего рта, что ее запах меня возбуждает?

Мое дыхание задержалось, а ответ прозвучал мягко, хотя и с дрожью:

— Нет.

— Я хочу заковать тебя в свои объятия и целовать так глубоко, и так страстно, чтобы ты не могла сказать «нет». Я хочу почувствовать, как твое тело будет реагировать на боль, которую я причиню, и наслаждаться вкусом твоей крови во время поцелуя.

Я дрожала — и совсем не от страха, хотя, надо признаться, все-таки немного было и страшновато. В играх с оборотнем всегда существует грань, за которой все может зайти слишком далеко, но балансировка на самом краю — часть того, что мне в этом нравилось. Это правда и я пыталась с ней смириться.

— Здорово, — выдохнула я это единственное слово прямо в жар его рта.

— Это означает да? — уточнил он, скользя рукой по моей голове к затылку. Его рука была такая огромная.

— Да, — ответила я и первой начала поцелуй, но потом его рука напряглась на моем затылке, и он так глубоко и так страстно стал меня целовать, что я не смогла уже ничего сказать, даже отказаться. Его вторая мускулистая рука, словно стальной трос, обвила мою спину, и мое тело оказалось в ловушке из его тела даже прочнее, чем это удалось Ашеру, отсекая возможность даже поднять руки. Я решила не причинять вреда Ашеру, но Никки — он сам удостоверился, что я не смогу ему навредить. Он обездвижил меня на время поцелуя, прослеживая языком каждую ранку пока целовал меня и вылизывал со рта кровь. Боль была острой, а мне обычно не нравилась острая боль и я могла бы запротестовать, если бы вообще была способна говорить. Но тут Никки оставил мои раны в покое и переключился на поцелуй. Он знал, как меня целовать и я целовала его в ответ, хотя он и держал мою голову как в тисках, что я никак не могла повлиять на поцелуй, поэтому весь контроль был у него. Он коснулся самой глубокой раны и я почувствовала вкус свежей крови.