Поцелуй мертвеца

— Хорошо, — сказала я и знала, что это прозвучало с облегчением.

— Но я должен тебя предупредить, Син не спит и расстроен, — сказал Мика. — Сначала тебе придется поговорить с ним.

Я пыталась не сердиться по этому поводу.

— Синрик знал, каков мой образ жизни. Он познакомился со мной, когда я уже была маршалом США.

— Но он никогда не видел свежих трупов на земле и при этом знал, что ты участвовала в перестрелке. Поначалу это трудно, Анита, он чертовски юн.

— Ему восемнадцать, — сказала я, и теперь это прозвучало, как оправдание.

— Я не говорю, что он слишком юн чтобы... встречаться. Я говорю, что он слишком молод, чтобы совладать с увиденным, как ты проходишь мимо кучи только что убитых вампиров, без намека на панику, вот и все.

— Ты же совсем не это собирался сказать, да? — Прозвучало это довольно сердито, но я ничего не могла с этим поделать.

— Ты же знаешь, как тебе не хочется давить в том, что я чувствую по поводу встречи Натаниэля с моей семьей? — спросил он.

— Ага. — И недовольство начало оборачиваться подозрительностью и в голосе, и внутри.

— Я чувствую то же самое по поводу твоей вины насчет кого-то столь юного в твоей постели. Ты не собиралась делать его своим, так же как и я— стать частью тройничка с тобой и Натаниэлем. Иногда что-то происходит само по себе, но то, что ты это не планировала, еще не значит что это плохо.

Я вздохнула.

— Ты прав, я действительно чувствую вину по поводу Сина, и мне жуть как не нравится это его прозвище.

— Его полное имя Син-рик и он не хочет быть Риком.

— Знаю, но я отправила бы его домой, если б могла.

— Ты можешь отправить его обратно в Вегас, Анита. Он голубой тигр твоего зова и подчиняется тебе.

Я должна была сосредоточиться на крутом повороте среди всех освещенных утренним светом деревьев, но почти потеряла контроль над управлением на долю секунды. Он опять меня удивил.

— Мне казалось, ты был одним из тех, кто говорил, что жестоко отсылать Сина обратно?

— Говорил, но это не значит, что ты не можешь этого сделать только потому, что я с этим не согласен, — ответил Мика.

Я задумалась над тем, как он это сформулировал. Указывал ли он на то, что если я сделала какую-то глупость и теперь виню себя за своего самого молодого любовника, то он может чувствовать тоже самое по поводу своего единственного любовника-мужчины? Или я просто себя накручиваю? Ага, накручиваю, но Мика тоже склонен слишком много думать, так, может, все мои размышления вполне логичны? Боже, как все запутано.

— Мир, — сказала я.

— Ты о чем? — спросил он осторожно, возможно даже подозрительно.

— Сегодня никаких вопросов, подрывающих нашу личную жизнь, идет? — сказала я.

Я почти услышала, как он улыбнулся в трубку.

— Неплохо сказано, Анита, совсем неплохо. — Он тоже казался усталым, и до меня дошло, что пока я там играла в салочки с плохими парнями, он успокаивал дома подростка вертигра и был сегодня оплотом спокойствия для Натаниэля и всех, кто переживал из-за опасности моей работы.

— Спасибо, Мика, — сказала я.

— За что? — не понял он.

— За то, что ты такой, какой есть, за то, что ты здесь, за то, что ты мой возлюбленный, за то, что ты есть в моей жизни.

— Всегда — пожалуйста, и я бы не хотел быть в другом месте, или с кем-то еще.

— Даже со всеми этими опасностями и сверхъестественной политикой? — спросила я.

— Я втянул тебя в сверхъестественную политику, собственно так мы в первый раз и встретились.

— Я уже по самые уши была в ней, когда ты появился, — ответила я.

— Возможно, но я хорош в политике, а ты помогла мне стать лучше.

— Я могла бы сказать, что ты помог мне быть лучше их, ну да ладно.

— Поторопись, — сказал он.

— Уже, — ответила я.

— Я люблю тебя, — проговорил он.