Поцелуй молнии

— Вспомнить? — уборщица шмыгнула носом. — Я ничего и не забывала. Не смотрите на возраст. Память хорошая. И такую срамоту разве забудешь? Вроде выкинешь из головы, а она обратно лезет.

— Что именно вы видели?

— Позор. Вот что я видела. Иначе не назовешь. Мне Леночка Владимировна приплачивала за то, чтобы я потихоньку следила за ее гулящим супружником. Дмитрий Валерьевич страсть какой бабник был. Ни одной юбки не пропускал. А мне — что? Не смотрите волком. И женская солидарность, сама почти всю жизнь промаялась с блудным дурнем, и денежная прибавка не помешает внукам на гостинцы.

— Я вас не осуждаю, — Марина ответила тихим успокаивающим голосом и внимательно посмотрела в глаза, подстрекая свидетельницу продолжить рассказ.

— Гляжу я, значит, Дмитрий Валерьевич задержался в кабинете, — уборщица почесала щеку. — Ясно, приведет новую шалаву. Как обычно. Ну и я не тороплюсь домой. Хожу взад-вперед по коридору со шваброй. С виду одну работу делаю, а по существу — другую. Мышь не проскользнет мимо. Жду, а не идет любовница. Уж бросила швабру, сижу тихонько. Все равно, никого нет. А Дмитрий Валерьевич из кабинета не выходит. Меня любопытство разобрало. Дай, думаю, гляну в дверную щель — чего он там один кукует. Ближе подошла, слух-то уже не тот, и вдруг — стон! Да неприличный такой. Ну, я дверь-то тихонько приоткрыла, ан глядь — директор-то не один! А с мужиком того-этого. Целуются взасос. Фу! В своей долгой жизни ничего срамней не видала. Леночка Владимировна подарила мне дорогой телефон и объяснила, как им фотографировать. Я только хотела его приладить в щель для фиксации доказательств, говоря ее словами. Подумала, они Леночке помогут на суде-то. Куда там фотографии! Тот мужик на меня как глянет. Чуть на месте не померла со страху. Глаза у него жутко сверкнули. Я бочком по стенке, и деру дала от греха подальше. Леночке Владимировне позвонила с проходной. Она велела не пугаться, идти и снять фото, а лучше видео на телефон. Я вернулась, заглянула в кабинет, а там Дмитрий Валерьевич весь посиневший лежит в кресле. Мертвый. Того мужика и след простыл. Но я хорошо его запомнила. Нарисую. Ох и страшная рожа!

— Страшная? — Марина удивилась. — Он был в шрамах, казался уродливым? Что вы имеете в виду?

— Нет, не так. Шрамов не было. И не урод. Лицо вроде симпатичное. Эх, как бы вам объяснить, чтобы вы себе не сделали пометку, что бабка Тася спятила. Глаза светились, как у кошки, а когда он целовал директора, по щекам у него искры бежали. Сверк, сверк. В кабинете только слабая настольная лампа горела. Я правда, видела вспышки в темноте, как молнии, у него под кожей. Не померещилось. А потом эти следы на лице покойника. Будто выжженные. Страх.

— Никто не видел, как этот гад вошел, и как вышел, — быстро проходя мимо по коридору, бросил Никита. — Не сидел же он в кабинете Бахтина сутки в шкафу. А вот и вдова. Не сказал бы, что скорбящая. — остановился, глядя на показавшуюся в конце коридора стройную женщину в светлом брючном костюме. — Марин, поговори с ней сама. Я вернусь в управление.

— Беру вдову на себя, но у меня есть просьба, — Марина встала, кивнула свидетельнице и подошла к Никите. — Позвони в городской морг, вдруг к ним поступали трупы с похожими отметинами на коже. Меня не покидает чувство, что мы упустили одну из жертв. Чью-то смерть могли признать не насильственной.

— Объект упал четыре дня назад, — размышляла она. — Тварь из космоса убивает каждый день. У нас в наличии только два трупа, и сегодня ночью… мы получим новый труп. Как остановить неизвестно, кого? Не зная, с кем или с чем ты имеешь дело. Как найти того, кто внезапно появляется и бесследно исчезает? Ребята не поверят мне. Никто не поверит. Но я должна выследить и уничтожить монстра.

ГЛАВА 8. Притяжение

Елена Бахтина предложила Марине спуститься в “симпатичное кафе” на первом этаже и поговорить там.

Вдова не выглядела скорбящей, как, впрочем, и радостной. Безэмоциональная маска на ухоженном лице со следами недавних омолаживающих процедур. Рыжие волосы наращенные или пышный парик. Марина в таких тонкостях плохо разбиралась, как и в видах дорогого маникюра, непригодного для стрельбы и домашней работы. Каждый ноготь Елены мог считаться произведением искусства.

Марина чуть не рассмеялась, глядя как вдова поднимает чашку серединой пальца и неудобно держит десертную ложку, чтобы не коснуться ее ногтем-пейзажем.

Самой ей было не до пирожных и чая. В горле пересохло от сильной тревоги.

— Как видите, я не заливаюсь слезами, но это не означает, что я заказала убийство мужа, — голос у Елены был грубый, не исключено, что сказалось частое курение. Сквозь терпкие духи пробивался запах табака. — Я свое отплакала за годы неудачного брака. Морально подготовилась расстаться с Димой навсегда. Не ожидала, конечно, что так получится. Дима удивил меня напоследок. Бабы наскучили, перешел на мужиков. Ну, его выбор. Ценил бы семью, жил бы королем.

— Вы были знакомы с Дианой Чижовой? — спросила Марина.