Поцелуй на удачу

– Может, я поставлю чайник? – предлагает Фред. Никто ему не отвечает. – Кофе? – Фред начинает возиться с кофемашиной Krups. Ему не нужно принимать у нас заказы, он и так знает, кто пьет капучино, кто – латте или американо. Мы все знаем это – и столько всего другого – друг о друге. Джейк кладет мой телефон на середину кухонного стола. Полагаю, он считает, что я приняла его приказы, и, наверное, это так – по крайней мере, пока что. Если я потянусь за телефоном, они снова у меня его отберут. Они так уверены, что не звонить в полицию – это верное решение, что я начинаю теряться, путаться. Может, они правы. Может, нам стоит следовать инструкциям похитителей. Я не знаю.

Мы подтягиваем стулья, рассаживаемся вокруг стола и пялимся на телефон. Ждем, когда он зазвонит или пикнет. Мы выглядим нелепо в наших замысловатых костюмах: Пьеро, Арлекин, лев, силач, мальчик, притворяющийся силачом. Я стаскиваю шапочку, но не хочу подниматься наверх, чтобы принять душ и переодеться. Что, если похитители позвонят, а я это пропущу?

Фред ставит чашки с кофе на стол. Я замечаю, что только Хиткотам удается отпить из своих, Фред еще и съедает несколько шоколадных печений. Мы с Джейком оставляем свой кофе остывать. Мы не тянемся за печеньем. Телефон не звонит. Дженнифер первой говорит, что хочет переодеться. Она спрашивает, можно ли одолжить что-то из моего. Я соглашаюсь, но не поднимаюсь с ней наверх, чтобы что-то откопать – она более чем способна самостоятельно порыться в моем гардеробе. Мне уже плевать, что она себе присвоит. Я просто не могу оставить свой телефон. Она возвращается через полчаса, помытая, освежившаяся. Мужчины подумали бы, что она не накрашена, но я вижу, что она нанесла тушь, румяна и даже блеск для губ. В такое время. Невероятно. Она одета в джинсовую юбку и облегающую изумрудную кофту. Я знаю, что обе эти вещи все еще лежали в магазинном пакете на полу моей спальни. Я не повесила их, потому что купила их для Эмили. У меня просто не дошли руки перенести их к ней в комнату. Они подходят Дженнифер по размеру и идут ей. Мужчины и Ридли тоже принимают душ и переодеваются. Очередь доходит до меня. Они все настаивают, что я почувствую себя лучше, если последую их примеру. Я думаю об Эмили, одетой в фиолетовое трико и высокие золотистые ботинки – ей недоступно расслабление под душем, облегчение от переодевания в удобную одежду. Я отказываюсь переодеваться.

– Тебе не нужно строить из себя мученицу, Лекси. Ты ей не поможешь, если тебе самой будет неудобно, – комментирует Джейк. Я не отвечаю. Меня бесит, что он меня не понимает.

– Как думаете, откуда у них мой номер? – спрашиваю я.

– Я не знаю, Лекси… кому ты давала свой номер? – Джейк смотрит на меня холодно и вызывающе. Я зарумяниваюсь, хоть и не знаю, почему.

– Просто обычным людям, – бормочу я.

– Людям, которым помогаешь на работе? – выспрашивает Дженнифер.

– Нет, я такого не делаю.

Тома единственный из моих клиентов в Бюро, у кого есть мой номер. Я не говорю ей этого. Это ее не касается. Ее вообще все это не касается. Она вообще не должна здесь находиться.

– Думаешь, это может быть связано с теми отчаянными людьми, что вломились к вам и украли твой ноутбук?

Я не говорила ей о ноутбуке, так что, полагаю, это Джейк ее оповестил. Они явно все еще встречаются. Это не обязательно значит, что они все еще спят друг с другом, но может быть и так. Вероятно, так и есть. Я обнаруживаю, что мне все равно. Мне плевать, куда мой муж засовывает свой член; я даже не могу представить, почему я считала его измену трагедией. Теперь это для меня не имеет значения. Я просто хочу вернуть свою дочь домой. Я смотрю на Ридли – я все время забываю, что он с нами. Наверное, ему не стоит здесь быть. Он должен быть в кровати. Отсыпаться после излишеств праздника или восторженно переписываться с друзьями о том, как круто он повеселился на этой потрясающей вечеринке, как обычный подросток. Ничто в этой ситуации не так, как должно быть. Я замечаю, что он тихо плачет. Слезы катятся по его лицу, оставляя грустные следы, как дорожки улиток.

Я почти тянусь через стол пожать ему руку, ведь он еще ребенок, – но не могу себя заставить. Этот мальчик раздавил мою дочь, и теперь она пропала. Он здесь. Из меня будто вырвали обычные вещи вроде порядочности. Я практически ненавижу его и всех за этим столом за то, что они в безопасности и находятся здесь. Я бы не раздумывая поменялась с ней местами. Но он плачет, а Эмили хотела бы, чтобы я его утешила. Я заставляю себя действовать как приличный человек – перегибаюсь через стол и похлопываю его по руке. Однако мой жест не помогает. Ридли вздрагивает. Отодвигается от меня.

– Тебе стоит попробовать поспать, Ридли. Ты можешь лечь в одной из свободных комнат. Кажется, они все застелены.

– Я не смогу заснуть, – качает он головой. – Лучше буду тут.