Поцелуй небес

В этот день атеист и бывший пионер, Максим Козловский, стал мусульманином и сыном царя. Одурманенный нудным ритуалом и настоем успокоительных трав, он стойко перенес церемонию обрезания и уснул, заваленный дорогими подарками, среди которых были дарственные на собственный дом, маленький спортивный самолет, лимонную рощицу, и даже плантацию жемчуга, получившую имя «Светлана». На шее Бейлима висел тот самый золотой амулет, доставшийся от матери, только теперь ему было ясно, что непонятный вензель в шестиграннике — герб его страны, означающий «Достоинство, Доброжелательность и Вера».

На следующее утро Бейлим проснулся от призывного ржания под окном. В одной рубахе, минуя слуг, он вышел в сад, где красивый мужчина подвел к нему вороного коня, закусывающего удила и косящего карим глазом на нового хозяина. Хосейн сам вложил в руки своего сына украшенный серебром поводок. Бейлим понял, что это — подарок отца.

…Итак, основной этап операции «Наследник» можно было считать завершенным. Амир, присутствующий пока еще в качестве переводчика при встречах отца и сына, отметил проявление взаимной симпатии, плохо скрываемые застенчивой отчужденностью. Они любовно и жадно приглядывались друг к другу — отец и сын, а в сдержанном протоколе общения иногда проскальзывали интонации, взгляды, жесты, свидетельствующие о зарождающейся привязанности. Хосейн много времени проводил с Бейлимом на ипподроме, где забывая об условностях, соревновался с юношей в мастерстве, делясь опытом и обучаясь новым приемам.

К празднику Наврус-Байрам — дню весеннего солнцестояния, готовилась пышная церемония посвящения Бейлима на царство, после которой он сможет быть представлен в качестве наследника династии всем подданным.

Амира потихоньку отстраняли от должности «няньки» и «учителя», приставив к юноше профессиональных преподавателей и наставника — муллу, должного завершить его религиозное образование.

«Совет заговорщиков», проведший всю операцию по внедрению наследника, перешел к заключительному этапу — уничтожению следов. Амир понял, что несмотря на обязательства, принятые перед ИО о неприкосновенности Виктории, Совет вынес категорическое решение о ее ликвидации, о котором не должен был знать даже сам Хосейн. Все будет выглядеть как несчастный случай, не оставляя и тени сомнения в причастности Востока. Амир, никогда не сомневавшийся в том, что вопросы государственной важности требуют известной жестокости и хладнокровной прозорливости, поддержал точку зрения Совета.

Но что случилось с его убеждениями, с его несгибаемой фанатичной преданностью интересам двора, когда советнику Амиру стала известна еще одна незначительная деталь: заговорщики признали необходимым убрать и другого нежелательного свидетеля — супругу профессора Динстлера, поскольку, как гласит восточная мудрость, там, где есть женский язык, нет места тайне. Ванду называли попросту «объект 2» и лишь благодаря случайности Амиру удалось узнать, что план уничтожения «объекта» вступил в действие.

11

Близился конец ноября и со дня на день ожидалось сообщение от исполнителя о завершении задания. Получив от Хосейна разрешение на короткий визит в Европу по частным делам, Амир срочно вылетел во Францию. Он не знал, что предпримет и как заслонит Ванду от беды, молясь лишь о том, чтобы успеть.

В «Каштанах» гостя встретил профессор Динстлер. Выслушав короткое сообщение Амира о состоянии Максима и приняв старинный Коран в качестве благодарности Хосейна за проделанную им работу, Динстлер сообщил, что пребывает пока в одиночестве. Ванда уже неделю путешествовала, планируя в заехать в Швейцарию и забрать Криса из школы на рождественские каникулы.

— Сейчас жена гостит у своей университетской подруги в Германии. Лилиан удачно вышла замуж, став вместо практикующего терапевта хозяйкой большого дома в курортной местности. Ее усадьба на берегу Кимзее стала известна благодаря зоопарку. В нем содержатся собранные Лилиан по всему свету больные, изувеченные животных. Ванда не слишком увлекается зоологией, но это чудесное, абсолютно спокойное в ноябре место, где можно пожить отшельником… В общем, ей просто было необходимо немного успокоить нервы, — сообщил Динстлер и с удивлением услышал, что гость заглянул к нему проездом и даже не останется к обеду. Амир еще раз поблагодарил профессора, напомнив о крайней секретности проведенных с Максимом манипуляций. Пигмалион многозначительно усмехнулся — ему еще не приходилось и, наверняка, не придется работать на иных условиях:

— Боюсь, успехи моей деятельности не станут достоянием общественности в ближайшее столетие. Именно поэтому я еще жив. — А Ваша супруга, господин Динстлер, как справляется она с этими проблемами?

— Ванда — мой товарищ и партнер. Но я всегда считал, что ей лучше держаться в стороне от моих дел и не перегружал жену излишней информацией. Ванда не посвящена в ситуацию с вашим мальчиком. А то что видела — уже «забыла». Вы можете быть уверены в моей супруге, так же, как и во мне самом.