Поцелуй небес

Как бы ни относились к этому браку жители военгородка, а светился за спиной циркача магнетический ореол актерской романтики, пугающий и влекущий нормального обывателя пуще самой крутой чиновничьей карьеры. Да и красив был Лешка при полном параде — «выставочный образец» — точно девчонки в салоне подметили. Снаряжалась Женя не просто к празднику — к главному событию в своей жизни, девизом которому были для невесты Нежность, Очарование, Чистота.

Родители решили сделать праздник на широкую ногу — единственная дочь замуж выходит, да и семья их заметная в городе. К тому же — родни много и друзей — из местного начальства в особенности, а также из Загорска и даже из Москвы. Сняли на вечер кафе «Молодежное», новое, на центральной площади с ужином на 50 человек и музыкантами, «Чайку» фирменную с кольцами и торжественным маршрутом после церемонии бракосочетания заказали и кортеж из казенных «такси» и частных машин в цветах и лентах организовали. Татьяна Ивановна — мать новобрачной — сшила себе в лучшем ателье вечернее платье длинное, светло серое с бисерной ветвью через всю грудь — ну прямо герцогиня. Отцу приобрели новый штатский костюм в Московском «Военторге», тоже светло серый, несмотря на полное его сопротивление нестандартному цвету. Но другого приличного не было — а в этом он выглядел как с картинки, а то все китель да китель, без погон только телевизор смотрит.

Вопрос со свидетелями встал ребром: приезд Лешиных друзей под вопросом — школьные каникулы в разгаре, а значит — работают цирковые в две смены. Светлана же в подружки невесты явно не подходила. Но от других претендентов Женя отказывалась, знала, обидится Ланка на всю жизнь.

— Ладно, пусть будет, — нехотя согласилась Татьяна Ивановна. — В сущности девушка не плохая, жизнь у не так сложилась… Скажи только ей, Женя, чтобы оделась поприличнее. Из Москвы Шеф отца с женой приедет — чтобы лицом в грязь не ударить. И… ну, скажи, пусть без кавалера приходит. Ты же сама знаешь — неграм, то есть, вообще иностранцам всяким нельзя в свидетели. 12 января, в субботу, в канун старого Нового года все было готово к проведению торжественного мероприятия. Прибыли и разместились кто где иногородние гости, в кафе официанты расставляли столы буквой П, покрывая белыми скатертями и заготовив пустые вазы для цветов — дело известно — натаща сегодня целую оранжерею. Таксисты и частные лица обвешивали свои автомобили лентами, присланными матерью невесты, а в спальне, запершись, облачалась к выходу невеста.

Женя прогнала и мать и бабушку и Светланку. Дело серьезное — она хотела стать красивой сама, без всяких дурацких советов.

Платье от ивановских модельеров, отглаженное и разложенное на кровати, честно говоря, могло бы сойти и за Диора, если бы здесь кто-нибудь о Диоре знал. Сделала его в качестве дипломной работы выпускница тамошнего текстильного института из отечественного трехрублевого шифона. Мялась ткань и тянулась, но девчушка старалась, сидела ночами, обтягивая вручную пуговки и подшивая потайными стежками необъятный подол. Получила высший бал и сдала свой шедевр в Дом моделей, где и проходила преддипломную практику. Так что платье это бледно-розовое, имела свою историю, свою значительную судьбу, принеся молоденькой модельерше отличную оценку и аж 25 р. дохода. Женя, конечно же, ничего этого не знала, но как облачилась в шифоновое трепетанье — ахнула. Чудо — да и только! Но магия — вещь не такая уж загадочная, если приглядеться, разобраться хорошенечко. Сидела над платьем ссутулясь, талантливая толстушка, грезя о карьере модельера и собственной сказочной свадьбе — такой, как на фотографиях в иностранных толстых журналах. С высокой лестницей собора, по которой струиться воздушный шлейф, с женихом кинозвездной внешности и ожидающим новобрачных среди великосветской толпы сияющим роллс-ройсом… Все это вобрала в себя нежная ткань — мечты заневестевшейся ивановской девахи, свежую прелесть юного дара, победно скрестившего презрение к одиночеству с наивной жаждой чуда.

Рассматривая себе в зеркале, Евгения сомневалась, уж не от волнения ли мерещится ей захватывающее дух совершенство, являемое ею самой в слиянии с нежнорозовым, живым великолепием? Узкое в лифе, платье расходилось от бедер необъятным, волнистым, дышащим, струящимся при малейшем движении каскадом полупрозрачных складок. Очень пышные у плеча рукава суживались от локтя к запястью, застегиваясь на дюжину крошечных обтянутых атласом пуговиц. Ряд таких же пуговок шел по спине от шеи до талии, осложняя задачу терпеливой горничной, снаряжающей к выходу свою госпожу. Широкий пояс бледно-розового атласа завязывался сзади большим бантом, концы которого падали до полу. Невеста была тоненькая, нежная и изысканная — как едва распустившаяся роза самой изящной и редкой породы.

— К тебе можно? — поскреблась в дверь спальни Светлана.

— Скоро жених приедет, а ты копаешься!

Вошла и ахнула, погрустнев: