Поцелуй небо (ЛП)

Думаю, он просто пытается выиграть время, чтобы не пролить молоко на пол.

Я делаю глубокий вдох и открываю дверь шире, провожая его на кухню.

Лили отводит глаза от тарелки с салатом, с большим вопросительным взглядом. Она не оставалась наедине со Скоттом без присутствия Лорена. Но это был лишь вопрос времени. У всех есть места, где нужно быть в течение дня.

Мне: в Calloway Couture в Нью-Йорке. Поездки на работу убивают меня, поэтому я сняла офис в Филадельфии. Но раз в неделю я заглядываю в главный офис, чтобы проверить, как там дела.

Коннору: В Пенсильвании или в Cobalt Inc. в Филадельфии.

Лорену: Его бизнес по выпуску комиксов в Филадельфии.

Дэйзи: В подготовительной школе в Филадельфии.

Райку: Ну, я не совсем уверена, где он, черт возьми, бывает. Может быть, занимается скалолазанием в спортзале. Он выпустился в прошлом году, как и я, но не сдвинулся ни на один шаг, чтобы что-то сделать со своим дипломом журналиста. Он даже перестал работать в The Philadelphia Chronicle.

А ещё есть Лили.

Теперь, когда она посещает онлайн-занятия в Принстоне, она остается дома одна. Я переживаю из-за того, что Лили проводит так много времени со Скоттом. Может быть, я смогу убедить её ездить со мной в офис Calloway Couture.

Скотт ставит целлофановые пакеты на кухонную столешницу, и Лили уходит с его пути, избегая его глаз, его тела, всего, что принадлежит ему.

— Я не кусаюсь, — говорит ей Скотт.

— Я знаю, я просто… — её взгляд остается твердо устремленным в землю.

Хмурясь, на лбу у него появляются морщины.

Уверена, что он представлял себе мою страдающую сексуальной зависимостью сестру, уверенной, раскрепощенной девушкой, которая падает на колени при виде члена. Большинство людей так и думают. Достаточно пятиминутного разговора, чтобы понять, что моя сестра ничего из этого не представляет. Она застенчивая, нервная и страдает от социофобии. Она уверена в себе только в сексе.

Иногда мне кажется, что мы противоположности.

— Она стесняется, — говорю я за неё. — Не принимай это на свой счет.

— Застенчивая сексуально зависимая? — он смотрит на Лили так, будто она вообще не существующий вид. — Ты что, чёрт возьми, издеваешься надо мной?

Она почти мгновенно краснеет, а я хмурюсь.

— Оставь её в покое.

Лили поднимает руки.

— Нет, все в порядке. Я хочу объясниться… — её взгляд метнулся к камерам.

— Не смотри в объектив, — отчитывает её Скотт, словно она ребенок. — Это несложная задача, милая.

— Можешь ты хоть раз сказать что-нибудь так, чтобы не казаться свиньей? — спрашиваю я.

Он ухмыляется, как будто я предложила ему отсосать. Оххх. Я — испытание, я понимаю это. Я — сука, которую он хочет заманить в ловушку. Но по правде мои оскорбления не должны никого так сильно заводить. Если я начну делать ему комплименты, потеряет ли он вдруг интерес?

Лили уделяет Скотту внимание.

— Я хочу, чтобы у зрителей было настоящее, правдивое представление сексуальной зависимости. Хотя бы одна история. Моя история. Может быть, если найдется ещё одна девушка, похожая на меня, она не будет чувствовать себя такой одинокой.

— Хорошо, — говорит Скотт, кивая. — Я поверю. Какого черта ты выглядишь испуганной рядом со мной? Разве ты не должна сейчас хотеть опуститься на колени? — он открывает холодильник и ставит на полку сметану и молоко.

— Я прохожу курс реабилитации, — возражает Лили. — У меня есть парень. Я не хочу заниматься сексом ни с кем, кроме него. Так что нет, у меня нет никакого желания вставать перед тобой на колени. И я всегда была застенчивой. Просто не... во время... этого.

Она говорила мне, что во время секса чувствует себя совершенно другим человеком: раскрепощенной, сильной. Это единственное, что, по её мнению, у неё хорошо получается, и она приняла это знание близко к сердцу. После секса её захлёстывает стыд, она думает, что никогда не сможет добиться чего-то большего, что она и правда просто шлюха, что её единственный талант в жизни — это трахаться. И этот образ становится для неё навязчивым, вплоть до нездорового состояния. Женщина, которая великолепна в сексе, у которой его в пять раз больше, чем у среднестатистического мужчины — это не то, чем она может хвалиться. Не в обществе, которое легко навешивает на нее ярлык шлюхи.

Жизнь Лили наполнена унижением. В этом нет никакого успеха.

И мне бы хотелось защитить её, но нельзя оградить девушку от мира, не забрав её из него.

— Ты даже не можешь произнести слово секс? — говорит Скотт насмехаясь. — Господи Иисусе.

Она заправляет прядь волос за ухо и поворачивается ко мне, пытаясь не обращать на него внимания, но я вижу, как обида тенью ложится на её лицо.

— Я пойду делать домашнее задание, — говорит она тоненьким голосом.

— Эй… — я вытираю руки о полотенце и касаюсь её плеча, прежде чем она уходит. — Не слушай его, — шепчу я. — Он отвратителен.

— Я знаю. Коннор сказал мне то же самое сегодня утром.

Я хмурюсь.

— Серьёзно?