Поцелуй ночи

Мы уже выехали за пределы Гослара и стремительно мчались по дороге, уходящей в горы. Я заметила, что на трассе немало машин и практически все они ехали в одном с нами направлении. Я поняла, что это пары, спешащие на церемонию в Ледяную лилию. На миг мне стало нехорошо от их количества. Очутиться среди множества вампиров в качестве приглашенной гостьи казалось мне совсем небезопасным. Но я помнила, что сказала Рената. Сегодня особый день. Вампиры могли безбоязненно ходить при дневном свете, но в то же время они были намного спокойнее и заторможеннее, чем в обычные дни, вернее ночи. Я тайком наблюдала за Атанасом, но он выглядел вполне привычно. Никакой особой заторможенности я не заметила.

Мы приехали на место. Атанас ловко втиснул машину между двумя джипами. На узком пятачке перед поднимающейся вверх скалой, заросшей еловым лесом, уже практически не осталось места. А машины все прибывали. Когда мы вышли, я увидела девушек, одетых в белые длинные платья. Их лица при свете тусклого туманного дня были мертвенно-бледны. И хотя их щеки розовели от румян, а губы блестели от помады, выглядели они еще более похожими на ожившие трупы. Вампиры-женихи тоже использовали макияж, и эффект был аналогичный. Они оставались невыносимо притягательными и такими… ненастоящими. Меня невольно передернуло от этого зрелища, я сжалась от отвращения. Но ведь мы с Грегом были, по сути, столь же неестественной парой! К тому же день был мрачный. Горы тонули в сером тумане, неба не было видно. Я посмотрела на Ганса. Его лицо выглядело не лучшим образом, словно пасмурное низкое небо бросало на него серый отблеск.

— Пошли? — предложил Атанас.

И протянул мне согнутую в локте руку. Я передернулась, но оперлась на нее. Ганс повел Ренату. Мы медленно поднимались по узкой тропинке, почти скрытой высокими мрачными елями. Впереди и позади нас шли пары. Я подумала, что идти придется далеко, и пожалела, что надела туфли на каблуках. Атанас оставался молчалив и суров. Мне был неприятен холод его руки, но я терпела. Минут через пятнадцать пара, идущая впереди, исчезла из поля зрения, тропинка закончилась, впереди шел крутой спуск в пещеру с высоким полукруглым входом. Атанас уверенно повел нас туда.

Ледяная лилия оказалась огромным пространством внутри горы. Я заметила, что, как только очередная пара появлялась в арке входа, возле нее тут же возникали два флайка, мальчик и девочка. Мальчик был со стороны жениха, девочка — невесты. Я посмотрела на Ганса и Ренату. Возле них уже светились воздушными силуэтами Лила и Лол. На душе стало немного спокойнее.

В пещере я невольно подняла голову, не понимая, где здесь источник света, и увидела, что далеко вверху вершина горы словно раскололась на широкие неровные трещины, расходящиеся от центра и напоминающие лепестки огромной лилии. Расколотая вершина была покрыта слоем прозрачного льда.

«Так вот откуда название Ледяная лилия! И правда похоже».

— Скоро полдень, — сказал Атанас. — Все готовы?

Он вопросительно взглянул на сжавшегося Ганса.

— Мы — да, — ответила Рената.

Она была бледна, собранна и спокойна.

— А ты? — неожиданно спросил Атанас, повернувшись ко мне и больно сжав мой локоть.

— Я тут при чем? — нахмурилась я и отодвинулась. — Я лишь свидетель и ничего более.

— Может, ты захочешь последовать примеру Ганса, — заявил Атанас, — и наконец станешь полноправным членом нашей семьи. Я укушу тебя нежно, — добавил он и рассмеялся, широко раскрыв рот.

От вида его острых клыков Ганс побледнел, с трудом удержавшись на ногах и почти завалившись на Ренату. Она придержала его и что-то зашептала на ухо.

— Не собираюсь следовать ничьему примеру, — сухо ответила я.

— Это так… на всякий случай, — невозмутимо ответил Атанас и придвинулся к Гансу: — Ну что, дружочек, ты готов?

— Нет! — еле слышно пискнул тот и спрятался за Ренату.

Она смутилась. Ее глаза с тревогой смотрели то на Атанаса, то на меня.

— Может, мы пойдем домой? — предложила я и схватила трясущегося Ганса за руку, пытаясь вытащить его из-за Ренаты. — Где выход, знаем.

Я с силой притянула Ганса к себе, но он словно одеревенел. Атанас презрительно рассмеялся. Ганс затравленно на него глянул, выпрямился и попытался принять невозмутимый вид. Но это ему не удавалось, я слышала, как стучат его зубы.

— Пойдем отсюда, Ганс? — сделала я еще одну попытку. — Что нам здесь делать?

— Нет! — вдруг истерично вскрикнул он и резко выдернул руку из моих пальцев. — Если я сейчас струшу и убегу, то больше не смогу себя уважать. Лучше сразу покончить с собой, чтобы избежать позора от сознания собственной трусости. Как я буду жить?!

В Атанасе проснулось любопытство.

— Нормально будешь жить, — с уверенностью произнесла я. — Забудешь обо всем.

— Ты меня больше не любишь? — раздался слабый голос Ренаты.

Мы все посмотрели на нее. Мне показалось, что она испытывает сильнейшую боль. Ее лицо исказилось, глаза были неподвижны и расширены, алый рот искривился в страдальческой гримасе. Ганс перестал трястись и замер, не сводя с нее глаз.

— Ты больше меня не любишь? — повторила Рената.