Поцелуй ночи

И вдруг Гарц отстранился от нее. Его стало трясти, и он исчез. Мы ждали, затаив дыхание. Но он не появлялся. Вот уже Эльза пришла в себя. Она судорожно втянула воздух, села на скамью и огляделась по сторонам.

— Берт, — тихо позвала она, — милый… Но в саду никого не было. Она оделась, потом расплакалась. Я смотрела, не понимая. Куда делся Гарц? Ведь он явно сдержался, никаких укусов не было, и Эльза выглядела невредимой. Где же он? Я была уверена, что после превращения он станет обычным парнем, вернется к своему прежнему виду… Вернется к прежнему виду… Стоп! Я вспомнила строки его стихотворения: «Я человеком стал. Но берега реки навечно разделили нас… Тоскую… Тянусь к тебе… но пустоту целую.

Река — века! К тебе не перейти…»

Догадка, поразившая меня, вызвала приступ ужаса. Я посмотрела на Грега, он застыл и смотрел в глубь себя. В его глазах было отчаяние. Мы покинули сад, не сказав друг другу ни слова. На улице перед нами возникла Лила. Она пристально посмотрела вначале на Грега, затем на меня.

— Неправильно, — сказала она, подлетела к Грегу, и не успела я вмешаться, как он исчез.

— Зачем ты?! — закричала я. — Я не могу без него!

— Ему это вредит, — без выражения произнесла она. — Это просто игра. Не воспринимай все всерьез!

— Игра?! — взвилась я. — Зачем ты показала нам все не до конца? Что стало с ними потом? Я с ума сойду! Что было потом?!

Лила задумчиво смотрела на меня.

— Есть допустимый порог знаний. Все должно приходить в свое время.

— Ну хоть что-то! Я тронусь умом от неизвестности!

Лила приблизилась, ее лицо заполнило все видимое пространство, расширенные зрачки поглотили меня…

Я оказалась в полутемной маленькой комнатенке с низким потолком. За деревянным столом древнего образца сгорбился молодой парень. Это был Гарц. Я видела его со спины. На столе находилась глиняная плошка, в которой оплывала воском толстая желтая свеча. Гарц был одет в поношенную холщовую рубаху и мешковатые брюки. Его рыжеватые волосы были коротко острижены и торчали в разные стороны непослушными вихрами. Он быстро писал, что-то бормоча себе под нос.

«Что это? — удивилась я, наблюдая за ним. — Я словно очутилась в какой-то старинной картине. Господи! Да мы не иначе как в XVI веке! Это что, еще до превращения?»

Я не знала, что и думать. Это явно был Гарц, выглядел он как обычный парень, простоватый на вид и точно не из высшего сословия. Обстановка комнаты соответствовала тому времени и социальному статусу Гарца, он был сыном плотника. Именно так было написано в предисловии к его сборнику. Все говорило, что я нахожусь в далеком прошлом: и дощатый пол, застеленный выцветшим домотканым половиком, и топчан в углу, покрытый лоскутным одеялом, и основательный книжный шкаф, плотно уставленный томами, и маленькое квадратное окошко, и одежда Гарца, и даже запах. Это была непривычная мне смесь из запахов дерева, хлопковых вещей, воска свечи и чего-то еще, мало мне знакомого. Воздух в комнате казался затхлым.

Я подошла и заглянула Гарцу через плечо, хотя не надеялась, что хоть что-нибудь пойму, ведь это был язык XVI века. Однако смысл того, о чем писал Гарц, каким-то непостижимым образом был мне ясен. Гарц пытался написать свою биографию, вернее, автобиографический роман, что меня удивило: он был известен как поэт, к тому же узкой тематики. Никаких сведений о его прозе до нашего времени не дошло, иначе Грег обязательно бы отыскал его произведения.

Я увидела наверху страницы надпись крупными неровными буквами «Альберт Хольц». Но эти имя и фамилия были зачеркнуты, и ниже стояло «Рубиан Гарц». Слева мелкими буквами: «Посвящается моей единственной и вечно любимой Эльзе». Дальше шло название: «Как я стал вампиром». Но и оно было зачеркнуто и заменено на другое: «История моей любви».

«Разумно. Хорошо, что исправил, — подумала я. — Неосторожно выносить в заглавие слово «вампир». Хотя и писать об этом вообще не стоило. Но ведь он пишет!»

Гарц как раз закончил первую страницу, отложил ее в сторону и взял чистый лист. Я осторожно склонилась над текстом, поэт по-прежнему меня не видел. Я начала читать.

«Родился я в местечке неподалеку от Гослара, в семье плотника. Не буду здесь писать о моем детстве, оно было довольно обычным. Перейду сразу к юношеским годам.

В моей семье из поколения в поколение передается одно предание. Оно гласит, что все самоубийцы нашего рода непременно превращаются в вампиров. Это происходит из-за проклятия, которое наложил на нас один из предков. Предание передается устно, и я решил записать его в назидание потомкам».

Дойдя до этого места, я вздрогнула. На род Грега тоже было наложено подобное проклятие. Я стала читать с удвоенным вниманием.