Поцелуй Первым | Король Столицы

У Миры Никоновны, к сожалению, нет никакого старого ненужного телефона для временной замены. Но она дает мне позвонить. Из всех людей в Васильках рискну связываться со скупщиками только через ее телефон. Мира догадывается о моих денежных затруднениях, поэтому… она меня поймет, если что.

Уговариваю скупщика сюда приехать прямо завтра, потому что продам ему бриллиант за двадцать процентов. Еще у меня приличная золотая цепочка с собой есть — продавать ее не собиралась — но придется.

Благо, скупщик меня хорошо помнит. Говорит, раз такое, пришлет кого-то, но не из столицы. Обещаю ему, что чуть позже еще продам добро приличное. Это чистая правда. Ни к чему мне эти цацки надаренные.

Выискиваю Ваню, потому что наслышана уже, как вчера Кулаков по нему прошелся. Ничего, его столичное Величество еще получит от меня гневный пинок за свое поведение.

Эх, сердце сжимается, когда вижу как Ваня рад меня видеть. Хоть и скрывает, бесенок.

— Теперь знаю, что не ты те записки писал, — улыбаюсь ему.

— Точно не я! Ты что! Я бы тебе все в лицо сказал!

Ага, ну-ну.

— Что там, как малярство идет? Не надоело? Помощь нужна, я, кстати, умею!

— Ты? — смотрит с таким сомнением, что я смеюсь.

— Я, ага. Ты еще много не знаешь обо мне, мой юный падаван.

Он хмурится на незнакомом слове. Наверно, не знает, что такое «Звездные войны». А должен знать.

Выхватываю взглядом уголок книги за целлофановыми пакетами, где вещи его бесформенной кучей скинуты.

— Читать любишь?

— Нет! — протестует, как черт в раю. — Это… это для подставки. На страницах кушаю!

Ох и врунишка кое-кто.

— Сергей Степанович что ли тебе тарелки не дает?

Хотя… зная того пройдоху, то и не такое возможно.

— Нет! Он дает. Я не крал эту книгу! Я верну ее!

Улыбаюсь, хотя тянет другое сделать. Подростки часто воруют, неважно сироты или домашние дети. Нужно с причинами работать, а не клеймом на всю жизнь воспринимать.

— Конечно, нет. У меня дома много книг. Я тебе кучу подарю. Хоть все. Я каждую перечитала. Теперь только с ноута что-то новое.

— А… а тебе не надо что ль?

Голубые глаза смотрят подозрительно. Ищет подвох.

— Неа, не надо. Я квартиру продавать собираюсь. И перееду в меньшую. Там все книги не поместятся. Так что, ты мне даже поможешь.

— Мда, — тянет он совершенно по-взрослому, — книги ведь не продашь. На книгах щас не заработать.

Глава 22 АЛИСА

Забитость кафе-столовой подтверждает мои худшие подозрения. Не удивлюсь, если Кулак всем приглашения в телегу разослал.

«Друзья, мы с Алисой спим вместе. А не то что вы подумали! Конечно же, мы друг друга убивать не собираемся. Пока!»

Он сначала делает вид, что намеренно не собирается на публику переигрывать, но потом его ожидаемо уносит.

Слава богу, я наелась вчера до отвала, потому что сегодня деньги, хм, закончились. Пришлось же в другой номер переселится.

Так на даже несколько дней в номере предыдущего уровня у меня не хватило. Пришлось тащиться в номер, где ванная общая на этаже.

Наверно, газану, и из вырученных денег с золота доплачу за нормальный номер. Но еще телефон покупать. И приюту «Пьеро» нужен новый набор вакцин в начале июля.

Еще пришлось, сгорая со стыда, на ресепшене сказать, что за дверь Кулак заплатит. Хотя счет ведь на мне должен быть, он ради моего спасения ломал. Блин, нет, оплачу сама завтра уже.

Кулак с недовольным видом рассказывает, как продвижения по поиску автора записок проходят. Безопасник Марат поработает тщательнее над запиской, что я для них из машины вытащила, но на все время нужно. И вообще это слабый путь: почерк и так далее.

— Все упирается в то, что здесь камер нигде нет. И машин немного, а значит, с них записей не возьмешь.

— Я не понимаю, чего он или они добиваются. Это вообще преступление практически. Ради чего?

Он цепко осматривает столовую и фиксирует взглядом выход. Он часто так делает, когда находимся на людях.

— Скорее всего, тупо про бабло.

— В смысле, как? — понять не могу.

— Попросят потом у меня деньги, чтобы прекратить. Ходовая практика. В другом случае, я бы согласился.

— А чем этот случай особенный? Из-за внимания по пиару? — неудомеваю я.

Он забрасывается кофе. Которое он пьет в неимоверных количествах, независимо от времени суток.

— Если ты думаешь, что я хоть копейку заплачу тому, кто тебя толкнул, то тебя ждет еще дерьмовая куча открытий. Например, что я вообще здоровым этого писателя записок не оставлю.

— Вася, — качаю головой, рассматривая свой салат. Надо растянуть поедание помидорок, потому что его столичное Величество явно решил тут долго сидеть.

Он целует меня, прижимаясь губами неуклонно к моему рту. Удерживается так. Я таю, потому что он еще пятерней мне по ноге цапает. Когда Кулак концентрирует на мне все свое внимание, я расползаюсь кляксой.

Довольной, взбудораженной и рассеянной кляксой.

— Надо-надо, ходить больше не будет, а значит, толкать тоже.

Я недовольна таким настроем, но чего мне еще ожидать? Кулак никогда не скрывал, кто он есть.