Поцелуй победителя

— Мне кажется, что ему важна не только победа. — Арин вспомнил игровой стол Кестрел. — Он любит изящные и остроумные победы. Выставить противника, который решил, что может тягаться с ним, дураком. Он может отправить все войска на пляж и те победят, неважно, какой ценой. А потом он отправится на север, чтобы взять город. Победа грубой силой. Очень грязная победа, с огромными потерями. Совершенно незатейливая. Он предпочитает действовать с хитростью. Он уже попытался схитрить, отправив своих людей на скалы. Если у него припасен ещё один трюк в рукаве для пляжа, я бы не стал сосредотачивать все наши силы там.

— Если мы никого не оставим на пляже, то он возьмет полуостров без сопротивления.

— Пошлём дивизию.

— Две трети?

— Плюс большее количество припасов и пехоты. Обоснуемся там. Оставшаяся часть армии продолжит свой путь на юг. Она будет лёгкой, а потому быстрой. Состоящей преимущественно из кавалерии. Они возьмут с собой немного пушек и орудий.

— Куда ты поставишь своих людей?

— Куда скажешь.

Рошар нарочито округлил глаза.

— Как любезно с твоей стороны.

— Пока они будут оставаться под моим командованием.

— Почему нет, — любезно ответил Рошар, — пока ты будешь оставаться под моим?

* * *

Наступила ночь. Арин с Рошаром без лишних разговоров раскинули палатки рядом друг с другом. Потрескивал небольшой костерок. Потянуло холодом, погода начала меняться.

Рошар лежал на спине, подложив под шею валик, свернутый из спального мешка. Он дымил.

— Я вот тут думаю…

— О боги.

— Мне пришло на ум, что у тебя нет официального статуса, и я, твой принц, могу тебе его дать. — И он произнёс незнакомое Арину слово на восточном языке. — Ну? Что скажешь? Подходяще?

— Это зависит…

— От?

— Настоящее ли это воинское звание или какое-то ужасное ругательство, которое ты выдаешь за звание.

— Арин! Ну откуда это недоверие?! Я выучил тебя всем ругательствам, что знаю.

— Нисколько не сомневаюсь, что ты приберег одно-два как раз для такого случая.

Рошар пробормотал что-то про свиней и любовь Арина к уточнениям.

Арин рассмеялся.

— Я, вообще-то, серьезно, — сказал Рошар. — Я не знаю, как перевести это слово, обозначающее твой статус. Оно сделает тебя третьим по важности, после Хаша. — Флотоводец испросил королевского разрешения покинуть корабли, находящиеся под его командованием, уступив флот своему помощнику. Он захотел стать частью сухопутной армии. — У него есть опыт. Он воевал с генералом в горах четыре года назад. Он хорош. Но он убьёт меня, если я дам тебе звание выше, чем у него.

Арин сдвинул полено и какое-то время наблюдал за вылетающими из костра искрами.

— Спасибо.

Рошар сощурился, вновь сделав затяжку. Чаша его трубки заискрилась красным.

— Ты вроде бы и не очень рад. — Дым окружил его лицо. — В чём дело? Чем тебя не радует перспектива быть третьим? Тебе не по душе Хаш? Так и мне тоже. И что? Ты не можешь быть вторым и уж точно, черт возьми, не будешь первым. — Он пристально посмотрел на Арина. — Ээ-э нет, ты переживаешь не из-за неутолённого честолюбия и это не уязвленное самолюбие, за которое, как правило, принимают твою озабоченность. Но не в этот раз. Арин, ты нервничаешь, да? Не стоит, ты идеально подходишь для этой должности. Ты же хочешь её занять. Только сегодня утром ты утверждал, что хочешь командовать Гераном.

— Потому что должен. Я несу ответственность за свой народ.

— И он тебя любят. Они считают тебя святым даром богов. Должен признать, ты хорошо потрудился на этом поприще.

— Я не нарочно.

— И это даже лучше. Вышло очень достоверно. Это, знаешь ли, очень удобно, когда отправляешь людей на смерть.

Арин опустил взгляд на украденную валорианскую обувь и почувствовал, как вспыхнули его щёки.

— Слишком поздно сомневаться в смерти, гибели и убийствах, — заметил Рошар. — Ты уже по уши в этом. Некоторые рождены для подобной судьбы.

Арину подумалось, а что если Кестрел не пришла, потому что услышала запах смерти на нём.

— Ты отлично справишься, — сказал Рошар.

— Я знаю.

Рошар скрестил ноги, сложив на согнутое колено одной другую, слегка приподнялся и постучал чашей трубки по ботинку, затем вновь улегся на валик.

— Чувствую, будет дождь.

— Гм-м-м.

— Листья на деревьях уже приняли форму чаши.

— Это невозможно разглядеть в темноте.

— Я вижу это мысленно. — Дым из трубки повис в воздухе. Рошар сложил руки на груди. Он готовился ко сну. — Арин.

Арин, сидевший рядом, уперев локти в согнутые колени, и совсем не хотевший спать, откликнулся:

— Да?

— Ну и как я выгляжу в темноте?

Ошарашенный Арин посмотрел на Рошара. У ответа на этот вопрос не существовало границ. Но задан он в тоже время был аккуратно, изящно. Мягкая и неуверенная его формулировка говорила о том, что Рошару это было действительно важно знать. В красных отблесках огня его тело казалось вялым, а изуродованное лицо открытым. Тяжесть, что лежала у Арина на сердце (а именно характерная грусть, устроившаяся чуть ниже его ключицы, наподобие кулона), уменьшилась.

— Как мой друг, — произнес Арин.