Поцелуй под дождем

Когда на следующий день в классе Лариса села за стол к Ольге, та сразу взяла ее в оборот:

– Ты, Лариска, совсем сдурела! Что за безобразие устроила у меня на дне рождения? Я от злости даже не стала тебе вечером звонить. Боялась наговорить чего-нибудь ужасного. Ты мне весь праздник поломала!

– Я очень сожалею об этом, Оля, честное слово! Прости! А что случилось, когда я ушла?

– Ничего не случилось, если не считать того, что все остальные гости тоже моментально испарились. Даже бабулино вино не допили, представляешь? Папа в это поверить никак не мог. Пробубнил что-то вроде «ну и молодежь пошла…», и они с мамой выпили за мое и бабушкино здоровье.

– Ну… хоть им повезло, – невесело усмехнулась Лариса и обняла Ольгу за плечи. – Прости меня, ладно?

– Я тебя прощаю только потому, что для меня в конце концов все кончилось очень даже хорошо, – проворковала Карпова, глаза которой при этом счастливо светились.

Лариса с интересом посмотрела в лицо подруге:

– Неужели Колесников…

– Да! Да! Да! Когда все ушли, он остался…

– И что?

– Все тебе скажи! Ишь чего захотела!

– Ну, Ольга! Так нечестно! Я своим безобразным поведением, можно сказать, расчистила тебе территорию, а ты теперь от меня скрываешь самое интересное!

– Ну… в общем… мы целовались. Вот!

– Да ну?

– Да! Да! Да!

– Поздравляю!

– Спасибо. А тебя мне очень жаль. Зря ты так разбушевалась. Я уж тебя дергала, дергала за рукав, но разве Ларису Нитребину остановишь!

– Мне самой хотелось бы, чтобы этого не было. Но ничего ведь не исправишь.

– А я тебе говорила… Вместо того чтобы нападать на Лазареву, тебе надо было признаться Андрюхе в любви. Еще неизвестно, кого бы он выбрал.

– Все известно. Разве ты не видишь, как он на нее смотрит? Да и она на него… Но ничего! Недолго уж!

– Ларка, что ты задумала? Колись! – испугалась Ольга. – Опять отмочишь что-нибудь, чего потом не расхлебаешь.

– Не бойся, – погладила ее по руке Лариса. – Все будет нормально, вот увидишь. Обещаю.

В этот момент в класс вошла завуч Людмила Константиновна и объявила:

– 9-й «Б»! Сегодня ОБЖ у вас не будет. Заменить, к сожалению, ничем не могу, поэтому прошу посидеть спокойно, позаниматься своими делами и не мешать занятиям в школе.

– У нас теперь никогда не будет ОБЖ или только сегодня? – осторожно спросил Осипенко.

– Не знаю… Марк Аронович заболел. Сколько будет отсутствовать, неизвестно.

– С ним что-нибудь серьезное? – продолжал расспрашивать Макс.

– Да, сердечный приступ. И я думаю, что ты со своей стопкой идеальных тетрадей, – Людмила Константиновна ткнула в грудь Осипенко длинным перламутровым ногтем, – сыграл здесь не последнюю роль.

Завуч вышла из класса, а Макс растерянно присвистнул.

– Доигрались! – рявкнула Лариса.

– В конце концов, если ты такая благородная, могла бы возглавить оппозицию моему движению, – ответил ей Макс. – И, может быть, сейчас вместо Макароныча я бы валялся с каким-нибудь приступом. Все делалось с вашего молчаливого согласия, царица Лариса!

– Вообще-то я не молчала, но ты прав. Все мы сволочи!

– Может быть, стоит его навестить? – предложила Наташа.

– Зачем? – подлетел к ней Осипенко. – Скажем: здрасте, Макароныч, а вот и мы, те самые, которые вам подлянку устроили! Неужели ты пойдешь?

– Я не могу. Мы с ним почти не знакомы. Я всего один раз была у него на уроке.

– Послушайте, а с чего вы решили, что Макароныч из-за нас с рельсов сошел? – продолжал ораторствовать Осипенко. – Мало ли что там Людмила Константиновна думает! Я вот…

– Сядь, Макс, на место, – осадила его Ира. – От тебя оглохнешь. Может, еще все обойдется… Ну… у кого в его возрасте с сердцем неприятностей не бывает…

Одноклассники продолжали перебрасываться репликами, но Лариса их не слушала. Она смотрела в окно и думала о том, что Осипенко прав: Макароныч и на ее совести тоже. Как гадок мир! Каждый пытается урвать что-нибудь для себя, не стесняясь ни с методами, ни со средствами. Вот возьмем, к примеру, Лазареву! Притащилась со своей периферии в их школу, чтобы пролезть в институт. По договору. На общих основаниях ее, видите ли, не устраивает! Ей, может быть, и Андрей-то нужен только для питерской прописки! Дурачок. Ну, ничего! Скоро все станет на свои места. Очень скоро. Завтра.