Поцелуй русалки (ЛП)

Очень часто зодчие загружали его такой подсобной работой, хотя, с какой стороны не посмотри, он являлся лучшим плотником. Однако приказ распространялся и на него. Каждый делал то, что ему приказано, для возведения нового города царя Петра требовалась любая рабочая сила.

Только они закончили кантовать поперечными балками и кронштейнами раму для каркаса, как на стройку прискакал кто-то из людей Дережева. Иоганн полагал, что узнал в нем одного из часовых, стоявших в карауле возле мастерской. Что удивительно, его, по-видимому, не наказали за халатность. Иоганн хорошо его разглядел, пока тот вытаскивал рулон бумаги. Непроизвольно он искал следы побоев. Иногда результаты наказания замечались: люди двигались неуклюже или у них искривлялось лицо, когда болели ушибы и раны на спине, но этот совершенно спокойно сидел на лошади и читал громким голосом. Он разносился далеко по площади и парализовал окончательную работу.

— По приказу Его Императорского Величества государя, императора и самодержца Константин Дережев уполномочен о смертельном случае с работницей, которую вчера вытащили из Невы, заявить следующее. После допроса свидетелей установлено, что утонувшую работницу из Новгорода звали Наташа НегловнаТорашкина. Она пострадала от упавшей на нее поленницы. Когда она хотела промыть рану в воде Невы, то упала без чувств и утонула. По приказу Его Императорского Величества, родственникам разрешено забрать тело.

Рабочие опустили головы, некоторые вновь перекрестились. Солдат бросил на толпу блуждающий взгляд. Голос его зазвучал еще строже:

— Его Императорское Величество не желают больше слышать никаких слухов об этом происшествии. Тот, кого застанут за распространением вранья о покойнице, будет наказан пятьюдесятью ударами кнута.

Установившаяся вдруг тишина стала красноречивее любого ругательства. Даже Иоганн вздрогнул. Пятьдесят ударов кнутом едва ли кто-то переживет. Тонкие, длинные кожаные полоски, закрепленные на короткой деревянной ручке, при каждом ударе разрезали кожу.

Иоганн поднял глаза и испугался. Посланник Дережева смотрел прямо на него. Невысказанное, но такое явное предупреждение, будто ему по лицу ударили тонким кожаным хлыстом.

В испуге Иоганн опустил голову и покрепче ухватился за молоток. Однако где-то внутри него зажглась искорка упрямства, и внутренний голос произнес, что он не хочет подчиняться этому приказу. Воспоминание о руке покойницы стало еще отчетливее. Эта рука, такая белая, с чистыми полукруглыми ноготками никогда в жизни не касалась ни лопаты, ни деревяшек.

***

Продолжительные дожди размочили сухую, укрепленную почву.

Двоих работников, пытавшихся удрать со стройки, схватили в лесу и наказали десятком ударов кнутом, лишь третьему беглецу удалось спастись.

Единственным светлым пятном на неделе оказалась доставка товаров из окрестностей. Привезли съестные припасы: огурцы, капусту, тридцать больших клеток с курами и ящики с водкой. Цены на повседневные товары, которые доставлялись сюда по непролазным дорогам, заставляли Иоганна каждый раз заново мошенничать. Хотя его семья и не была бедной, он искренне восхищался умением Марфы наготовить столько еды из продуктов, которые они могли себе позволить. Даже, если почти каждый день не было ничего, кроме «каши» — грубозернистого варева, Иоганну никогда не приходилось голодать. Налогом облагалось почти все: пасечники платили за добычу меда, крестьяне — за продажу своих огурцов, даже за погребение в дубовом гробу платился специальный налог. Несмотря на эти сложности, жизнь в только строящемся городе, напоминавшем во многих местах барачные поселения на илистой, зараженной мошкарой почве, шла дальше.

Иногда вечерами, когда ветер дул с моря, Иоганну казалось, что слышно артиллерийский огонь. Устье Невы все еще оставалось местом боевых действий. Несколько лет назад примерно в восьми милях отсюда стояла шведская крепость, которую захватил царь Петр. Длившаяся годы Северная война между Швецией под предводительством короля Карла и Российской Империей давала новых пленных в качестве рабочей силы в дельте Невы. Будущий город-крепость пока еще не укрепили, и страх, что шведы могут разрушить дельту Невы, был вездесущ. Хотя, крепость Кронштадт, лежавшая в устье Невы на большом острове Котлин, и представляла собой дополнительную защиту, в тревожные ночи Иоганн чувствовал себя, будто оказался в самом аду.

Теперь в неспокойных снах его преследовала покойница. Дядя и Марфа не проронили о ней больше ни слова, вместо этого Михаэль впервые доверил своему племяннику строительство каркаса в будущем дворцовом районе, где планировали возвести летнюю резиденцию.