Поцелуй шипов (ЛП)

- Не поверишь, сколько мне не нравится в тебе, - ответила я глухо, но так чётко, что меня было слышно везде. Мой голос пел. Но он, только ухмыляясь, вскинул голову; жеманный, высокомерный жест презрения.

- У тебя косоглазие. - Он поднял руку, чтобы показать на моё лицо. Змея предупреждающе подняла голову, она скрывалась под моими длинными волосами. - Один твой глаз всегда смотрит немного в другую сторону, всегда что-то замышляет.

- По крайней мере они видят.

Я инстинктивно подняла руку вверх, потому что вдруг вспомнила тот момент, когда мои глаза начали видеть - видеть, кто я на самом деле, и чего желает моё сердце. Я цеплялась за мокрый утёс, подо мной бушующий поток, надо мной адская гроза, в то время, как дороги моей прежней жизни погрузились в грязь, и я ждала, что судьба пошлёт мне самые жестокие испытания моей жизни. Потому что любила мужчину, который спасёт меня и в то же время погубит, тот мужчина, который прорывался теперь через тлеющий подлесок с левой стороны. В своей руке он держал горящую ветку, точно так же, как Тильманн с моей правой. Мои рыцари пришли.

Я подняла руки ещё немного выше и растопырила пальцы. Я хотела заполучить их факелы. Они должны отдать их мне.

Только потрескивающее шипение в воздухе указало на то, что они их бросили, оба в один и тоже момент, не договариваясь друг с другом. Они не знали, для чего они мне нужны. Я сама ещё не знала. Только чувствовала, что они понадобятся, а моё желание для них закон. Я уверенно поймала горящие ветки и держала их в руках.

Анжело вытянул голову вперёд, потом руку, которая хотела схватить меня и закончить то, что я ему обещала. Но змея оказалась быстрее. Оскалив зубы, она выскочила из моих локонов, спадающих на голые груди и укусила его за нижнюю губу. Он удивлённо отпрянул и прикоснуться указательным пальцем к ранению, последний остаток его человечности и совершенно неверная реакция. Ведь её яд не причинит ему никакого вреда.

Это могла только я. Со всех сил, появившихся благодаря моему гневу и трауру, я ткнула правым факелом в его левый глаз, потом левым в его правый. Глаз за глаз, зуб за зуб. Сразу же едко запахло горелой плотью. Пронзительно крича, Анжело упал на колени и перебирающими пальцами, начал ощупывать землю, как будто сможет найти там свои глаза и вставить их обратно. Беспомощный, слепой свёрток, который никогда больше не сможет видеть и никогда больше не сможет забрать то, что другие носят во взгляде, как тайну своей души. На четвереньках он ползал по кругу, в то время, как слюни тонкими нитками вытекали у него из рта и шипя, испарялись на горячей земле. У него вырвался гулкий, безумный смех, когда он заметил, что его поиски бесполезны.

- Ты такая глупая, Елизавета, такая глупая ... Ты предпочитаешь его, да? Эту нелепую обезьяну, которая думает, что может жить, как человек? - Он размахивающими движениями хотел показать на Колина, в то время как тот упорно пытался удержать Луиса на месте, хотя жеребец не переставая пританцовывал, а из жующего рта капала белая пена. Но Анжело потерял ориентацию. Без людей он был теперь никем. Его пальцы указывали в некуда. - Ты выбираешь его?

- Прежде всего я выбираю себя.

- Ты знаешь, не так ли? Ты знаешь, что я убил твоего отца? О, Эли, не будь такой мелочной, ты сама страдала из-за него, он никогда не уделял тебе время, в течение многих лет обманывал, даже пугал ...

- Очень удобно для твоих планов, не правда ли? Ты ничего не знаешь Анжело, совсем ничего, и ничего не знал, когда был ещё человеком. Ты всегда был жалким червяком. Ты не заслуживаешь видеть нас.

Снова он рассмеялся. Его зубы пожелтели.

- Ты такая глупая! - повторил он. - Колин больше не захочет тебя! Он не сможет, после того, как ты разрушила то, что было его семьёй, единственной, которая у него когда-либо была: его мать и брата! А ведь именно её он хочет иметь больше всего - семью!

- Брата? - Факелы я всё ещё держала поднятыми вверх, готовая ударить вновь, если его глаза снова сформируются. Но они не формировались. - Брата?

Анжело задрал голову, чтобы посмотреть на меня, заученный жест, который теперь был бесполезен, обожжённые впадины смотрели мне на встречу.

- Ты - убила - мою - мать! Ты убила мою мать! Я ведь хотел вернуть её, для нас обоих, нашу мать, но ты всё портишь, ты всё испортила, и ты - ты тоже! - Снова он попытался показать на Колина. - Это вы монстры, а не я! - завыл он.

Колин продолжал держать дистанцию, он не мог подвести Луиса ближе, потому что жеребец боялся Анжело, да он и сам больше не хотел приближаться.

- У меня была семья, Анжело, - сказал он без каких-либо эмоций. - Люди, мать, которая меня боялась, отец, который меня бил и сестра, которая сжалилась надо мной. Они все испытывали ко мне больше чувств, чем ты сможешь кода-либо породить собственными силами. Мне не нужен брат.