Поцелуй шипов

Он долго на меня смотрел, но я не отвечала на его взгляд. Я не могла. Я взирала на его рот, уши, в которых в последних лучах солнца красно-золотым блестели серебряные кольца, разглядывала его белую кожу, его потрёпанную рубашку и потёртую кожу ремня, мокрые штанины, босые, красивые ноги, но его глаза…

— Я не буду говорить, пока ты не посмотришь на меня.

Я накрыла губы ладонями, чтобы он не смог увидеть, как я заплачу, потому что была уверенна, что обнаружу в его глазах окончательность, которая отберёт у меня любою надежду на будущее. Но всё, что я увидела, это глубокое, искреннее сожаление и — раскаяние? Я видела раскаяние?

— Лесси… — Он нежно убрал мои руки ото рта. Я вздрогнула под его прохладным прикосновением, но автоматически схватилась за пальцы, чтобы по крайней мере коснуться их, в то время, как они снова опустились вниз. — Не только тебе жаль. Я тоже сожалею. Я вёл себя как круглый дурак.

— Что — но почему ты? Я не понимаю…

— Как ты чувствовала себя в те недели после схватки с Францёзом, когда меня не было рядом? — Колин сел на песок, скрестив ноги, и так как я не хотела стоять перед ним как обвинитель, я последовала его примеру и села напротив.

— Совершенно разбитой. Одинокой. Измождённой. Напряжённой. Как-то всё это вместе.

— А как было после смерти Тессы?

— На самом деле точно так же. Мне нужен был перерыв.

— А я идиот, давил на тебя, поразмышлять над моим убийством. Мне нельзя было так поступать, это было неправильно. Я слишком много от тебя ожидал. А когда ты открыто и честно попросила меня о перерыве, было уже поздно… Тогда ты уже встретилась с Анжело, и он смог использовать подготовленную мной же ситуацию.

— И Шарлотта…, - вставила я. — То, что случилось с Шарлоттой — это причинило мне боль. Я не знаю почему, но это причинило мне боль…

— Не из-за ревности, не так ли? — Колин вопросительно на меня посмотрел.

— Нет. Я увидела моё будущее. Это когда-нибудь случиться и со мной, и я никогда не смогу с этим справиться.

Колин несколько минут молчал. Я не знала, где были его мысли. Может быть он понял, как и я, что не всё было нашей виной. Случайности тоже сыграли Анжело на руку. Одной из них была Шарлотта. И всё же, вся трагедия этого происшествия заключалась в том, что он расхваливал бессмертие и таким образом проклял Колина.

— Эли, я не знаю ни страха, ни паники, как ты; такие чувства для меня чужды, но я думаю, что то, что я чувствовал с Гамбурга, очень на это похоже… Как постоянный крик в груди. — Колин мимоходом прикоснулся большим пальцем к своему солнечному сплетению, тому бархатному месту, которое мне так нравилось целовать. — Я знал, как сильно ранил тебя в схватке с Францёзом и что отныне мне придётся наблюдать за тем, как ты от меня ускользаешь.

— Но… но я никогда этого не планировала! Никогда! — ответила я возмущённо. — Я не хотела ускользать от тебя, я хотела совершенно противоположное!

— Лесси, я пнул тебя в живот, почти что утопил, раздавил твои пальцы каблуком сапога. Ты ведь этого не забыла, не так ли?

Нет, не забыла. Я так же не верила в то, что такое можно когда-нибудь забыть. Но в этом был свой смысл. Если только то, на что намекнул Анжело, не было правдой, и существовали другие способы выиграть схватку. Одна из них вцепилась в меня, как клещ. То, что Колин, вместо того, чтобы насыщаться невинными людьми, использовал животных в зоопарке, я между тем снова понимала — прежде всего после того, как Морфий рассказал мне о нём. Но почему Колин использовал именно меня в качестве рассадника эмоций? Почему не самого себя?

— Ты не мог взять свои собственные злость и гнев, чтобы отравить ими Францёза? — высказала я свои мысли, не реагируя на его вопрос. Он по любому знал ответ.

— Это бы не сработало. Во всяком случае я так думал. Только человеческие чувства оказывают на Маров воздействие. Я не хочу оправдываться, но я находился в классическом, трагичном конфликте. У меня был выбор между одним дерьмом и другим.

Я слабо улыбнулась, хотя то, что говорил Колин, не было смешным даже до некоторой степени. Но я уже слишком долго не слышала его. Я любила эти странные комбинации из степенного, утончённого стиля, тонкой иронии и ругательств.

— Я мог сделать выбор против схватки и таким образом спровоцировал бы смерть Пауля. С этим ты не смогла бы жить дальше. И никогда бы меня не простила, не так ли? Другой вариант означал использовать тебя, чтобы сделать Францёза неспособным похищать и поставить под угрозу все ваши жизни. Ты была единственной, кого я знал достаточно хорошо, чтобы довести до крайности, но я так же понимал, что таким образом разлучаю нас. У нас не было способов сделать это хорошо, Эли. Мы могли сделать это только плохо. Я мог сделать это только плохо. С того момента я знал, что потеряю тебя… и должен был наблюдать за этим. Это чуть не свело меня с ума.

Я хотела возразить, но не смогла. Тогда я солгала бы. Всё-таки я вновь приняла бы решение спасти моего брата. Снова и снова, и снова. В конце концов это было дерьмом получше из двух имеющихся вариантов.