Поцелуй смеющегося Будды

Это был бриллиант. Камни такого размера я видела только в Алмазном фонде. Он был слегка желтоватый, нетипичной для бриллианта огранки — кабошон. Вряд ли этот камень когда-либо использовался в ювелирном изделии, разве что в короне или ожерелье для восточного владыки. Да, это называется — попала! У меня не осталось ни малейшего сомнения, что в моем номере искали бриллиант, а горничная просто оказалась в ненужное время в ненужном месте. Мысль идти вниз и радовать портье сообщением о трупе уже не казалась мне такой умной. Приедет полиция и меня начнут допрашивать, я не смогу толком объяснить, откуда у меня взялся камень. В историю с девушкой и перестрелкой никто не поверит (хотя в перестрелку поверят — об ограблении банка уже сообщили во всех выпусках новостей, преступникам удалось уйти, — а вот в то, что человек, находясь в здравом уме, добровольно отдаст такую драгоценность незнакомцу — в это вряд ли). Если я начну рассказывать о происшествии на пике Виктория, то мне, пожалуй, поверят еще меньше. Местного законодательства я не знаю, но перспектива оказаться в тюремной камере «до выяснения обстоятельств дела» совсем не привлекает. Минут пять я тупо смотрела на камень, а потом зачем-то подошла к дверям и заперла их изнутри. О, моя интуиция, сколько раз я должна благодарить Бога и природу за то, что обладаю ею в полной мере. Я еще не успела отойти, как некто, стоящий за дверью, стал аккуратно вставлять в замочную скважину ключ или отмычку. От страха кровь застучала в висках так сильно, что тот, за дверью, должен был это услышать, если не глухой.

Выход, мне срочно нужно выйти отсюда! Я бросилась к окну и распахнула его. Семья напротив ужинала, как всегда, не обращая внимания на гостиничные окна. Как хорошо, что они живут здесь уже давно и не интересуются делами постояльцев. Я выглянула наружу: прямо под моим окном проходили канализационные трубы. Если свесить ноги, то от моего подоконника до труб было около полутора метров, но нужно было спуститься, не привлекая внимания, а стало быть, не производя большого шума. Главное, когда плюхнешься на трубы — удержать равновесие и не свалиться.

Высоты я боюсь с детства, мне становится страшно, когда я всего лишь стою на табуретке, а тут предстояло вылезти из окна. Но есть страх и страх: тот, за дверью, понял, что в номере кто-то есть, но попыток проникнуть сюда не оставил. Мне как-то не очень хотелось улечься рядом с горничной (а сомнений в том, чем закончится моя встреча с типом, стоящим за дверью, у меня не возникало), поэтому я быстро забралась на подоконник, повернулась к белому свету своей пятой точкой и аккуратно стала сползать вниз. Ловкостью я не отличалась никогда, и «четверку» по физкультуре мне ставили, чтобы не портить показатели — по всем остальным предметам у меня было твердое «пять». Может быть, в обычной жизни такая задача и оказалась бы для меня непосильной, но, подбадриваемая шуршанием за дверью, я решительно вытянула ноги и попыталась смягчить приземление, максимально долго зависнув на руках. Тут же возникли совершенно ненужные в данный момент времени мысли, что следовало бы все же больше внимания уделять физической подготовке, потому как никогда не знаешь, что в жизни пригодится. В тот момент, когда мне показалось, что сейчас я просто свалюсь, как куль, ноги мои почувствовали опору. Слава богу, труба! Эх, как бы мне хотелось сейчас легкой небрежной походкой пройти по этой злосчастной трубе, как любимая героиня моего детства — девочка Суок, но… В данный момент внимание толпы (пусть даже и восхищенной моими талантами) было бы явно лишним. Поэтому я опустилась на четвереньки, пожалев о том, что не догадалась надеть джинсы (на «переговоры» я имела глупость отправиться в короткой юбке, что очень сильно мне сейчас мешало). Колготки, по-моему, порвались почти сразу, но я даже не успела огорчиться, а постаралась как можно быстрее отползти по трубе от своего окна. По счастью, было уже довольно поздно, в соседнем доме окна были темными, да и в гостинице свет горел всего в двух номерах, одним из которых был мой.