Поцелуй смерти

– Она не хвастается, – сказал Зебровски.

Я посмотрела на него, и мы обменялись одним из тех долгих взглядов, которые так любят мужчины и которые так озадачивают женщин. Взгляд, говорящий все о том, что значит вместе работать, быть друзьями, держать в руках жизнь друг друга. Я в буквальном смысле не давала вывалиться его внутренностям, когда его распорола очень не-викканская колдунья-оборотень. Если ты действительно держала в своих руках чужую жизнь, то слово «друг» этого не передаст. Но взгляд, один взгляд может передать и это, и еще многое.

– Тогда я хочу учиться охоте на монстров у тебя, а не у Киркланда.

– Можешь иногда записываться мне в пару, если хочешь, – сказала я.

– Ага, – подтвердил Зебровски. – Чем чаще, тем веселее.

– Так как мне все-таки избавить Арнет от навязчивой идеи романа со мной?

Я покачала головой:

– Понятия не имею.

– Я за свою жизнь понял только одну женщину, и она милостиво вышла за меня замуж, что избавило меня от необходимости расшифровывать кого-либо еще.

– Понимаю, – ответил Брайс. Он улыбнулся своей очаровательной полуулыбкой, потом во весь рот. Зубы у него были белые и ровные, как в рекламе зубной пасты. В каком-то чуть сниженном, домашнем стиле он был идеально красив. – Я стану встречаться с Арнет и посмотрю, отвлечет ли это ее внимание от тебя и твоих мужчин.

– А это не вызовет у нее одержимость тобой, чего ты как раз хотел бы избежать?

Он пожал плечами:

– Я буду встречаться с ней и еще с несколькими. Два-три месяца покручу такие романы, потом меня переведут в другой штат, а Арнет, даст бог, окажется достаточно ревнива, чтобы я закаялся заводить романы на работе, и это уже будет ее вина, а не моя.

– Идея неплохая, – сказала я.

– И, может быть, это избавит ее от одержимости твоим Натэниелом и остальными твоими мужчинами.

– Добровольно вызываешься прикрыть собой эту амбразуру? – Он мне улыбнулся своей фирменной улыбкой. – Ты знаешь, что на меня это не действует.

Улыбка чуть увяла. Он понимал, как ею можно пользоваться.

– Извини, запомню, чтобы на тебя не тратить улыбок.

Я невольно улыбнулась в ответ, а Зебровски покачал головой:

– Не можешь не флиртовать с женщинами?

– Люблю флиртовать. Это веселое занятие, и если я флиртую с женщинами, окружающие думают, что я ими заинтересован.

– Такой способ скрываться, – сказала я.

– Да, – подтвердил он, на этот раз без улыбки.

– Скрывать, кто ты и кто тебе на самом деле нравится, – изнуряющее занятие, – сказала я.

Он опустил взгляд к лежащим на столе рукам.

– Угу.

Улыбки не было сейчас абсолютно.

Не знаю, почему я так сделала, но я потянулась через стол и накрыла его руку своей – положила, потому что моя рука намного меньше, – но это заставило его поднять на меня грустные карие глаза.

– Я знаю, каково скрывать, кого ты любишь.

Это заставило его улыбнуться – улыбкой более грустной, более настоящей. Он повернул руку ладонью вверх, будто мы держимся за ручки, и тут вошла детектив Джессика Арнет с большой компанией женщин с работы.

Никогда в жизни мне не хотелось иметь незагороженный обзор двери меньше, чем в этот момент. Брайс посмотрел мне в лицо и спросил шепотом:

– Это Арнет?

– Да.

– Если у меня роман с тобой, то я в безопасности.

Я ответила, стараясь не шевелить губами:

– Не стоит делать из меня бороду – очень колется.

Он пожал мне руку и отпустил, чтобы развернуть плечи и адресовать улыбку вошедшим женщинам, они как раз направлялись к нашему столу. Выражения их лиц заполняли всю гамму от холодного до откровенно сердитого. Сердитые были не у полицейских – у канцелярских работниц. Копы учатся скрывать свои эмоции куда раньше, чем становятся детективами. По лицу Арнет трудно было что-либо прочесть, но выражение его добрым не было. Сужающееся книзу лицо казалось тонким и почти все время суровым, будто эмоции его иссушили так, что выступила костная структура. Глаза такой темноты, какой я в них раньше не видала. Светлые глаза светлеют от гнева, темные – темнеют.

Остальные дамы выстроились за ее спиной греческим хором неодобрения.

– Ты и с маршалом Брайсом тоже встречаешься?

– Нет, – ответила я.

Брайс встал, и я знала, что он одаряет их своей непревзойденной улыбкой. Женщины смотрели на него так, будто солнце выглянуло из-за туч, красивое, аппетитное, мужественное солнце. Арнет продолжала смотреть на меня.

– Я как раз спрашивал маршала Блейк и детектива Зебровски, – сказал Брайс, – у кого из вас есть бойфренд или что-то в этом роде. У меня на одной работе были некоторое недоразумения с красивой женщиной, которая забыла упомянуть, что у нее есть жених. Я к чужим подругам или невестам не пристаю.

– А зачем было Аниту спрашивать?

– Ну, мне нужно было мнение женщины, потому что они больше мужчин обращают внимание на такие вещи, и нужна была женщина, в которой я не заинтересован, чтобы не было конфликта интересов.

Тут Арнет на него посмотрела:

– Она тебя про кого-нибудь из нас предупредила?

– Она сказала, что вы все свободны и очаровательны.

Арнет обернулась ко мне:

– Ты сказала, что я очаровательна?