Поцелуй со вкусом манго

«Не пускайте ее туда! — Красное от гнева лицо ее отца. — Моя дочь не должна играть с черномазыми!»

Софи села на постели, стараясь отогнать от себя видение. Или это было на самом деле? В глубине души она знала, что было. То презрительное слово, которым Джимми хотел оскорбить Рафи во время конфликта во «Дворце», использовал и ее отец. Хотя само слово было довольно обычным, девушке было горько сознавать, что ее отец кричал его во всеуслышание. И она не могла припомнить, чтобы играла с индийскими детьми до или после этого случая.

Софи встала и, заварив себе чаю, села у окна в гостиной, наблюдая за бледно-желтым рассветом, разгоравшимся за утесами Королевского парка. Жаль, что сегодня был не рабочий день. Работа в офисе отвлекла бы ее от странных, грустных мыслей, занятость обычно помогает избавиться от тоски. Сегодня она пойдет в церковь, а потом, если не будет дождя, повезет тетю Эми кататься на мотоцикле.

Умывшись холодной водой, Софи оделась, расчесала спутавшиеся за ночь волосы и, налив себе чашку чаю, пошла будить тетю к ней в комнату.

Позже в тот же день, остановившись в горах Пентланда на пикник в месте, с которого открывался вид на подернутый дымкой Эдинбург и далее, на Форт[28], Софи попотчевала тетю подробным рассказом о танцах, правда, умолчала о пьяной выходке Джимми и о жесткой реакции Тэма, чтобы не давать тете повода не пустить ее с ним в следующий раз.

— Я вижу, этот Тэм Тэлфер тебя очаровал, — заметила тетя Эми.

— Он пригласил меня поиграть в теннис во вторник, — улыбнулась Софи.

— Вдвоем или с другими парнями?

— Вдвоем.

Тетя Эми пристально взглянула на племянницу.

— Хотела бы я знать, почему мистер Тэлфер не написал и не нанес нам визит, хотя и обещал сделать это на перевале. Надеюсь, его интерес к тебе вызван не только соперничеством с мистером Бозуэллом, который к тебе неравнодушен.

Софи такое предположение уязвило.

— Тэм не такой. Просто он был занят учебой, а потом возил мать и сестру в Париж. У него не было возможности это сделать.

— Не глупо ли привязываться к человеку, который скоро покинет страну?

— Тетя! — воскликнула Софи с досадой. — Я ведь не могу приказать себе, влюбляться мне или нет, правда?

Тетя Эми похлопала ее по руке.

— Я лишь призываю тебя быть осторожной. Я ни на чем не настаиваю. И, судя по румянцу, который появляется у тебя на щеках при одном упоминании имени этого молодого человека, тебе пора привести его к нам на чай.

— Спасибо, тетя, — улыбнулась Софи.

Когда они собирались уезжать, Софи сказала:

— Этой ночью мне снилась Индия. Возможно, это были воспоминания.

— Сон был приятным?

— Не очень. Я убегала, и меня отшлепали. И мне не разрешали играть с детьми. Но трава и цветы были такими яркими, что мне хотелось, чтобы сон не кончался.

— Место было знакомое? — спросила тетя Эми.

— Наверное, — пожала плечами Софи. — Там был мой отец. — Она встревоженно взглянула на тетю. — Каким он был?

— Я очень мало с ним общалась, — сказала тетя Эми.

— Но какое-то впечатление о нем у тебя сложилось?

— Он был довольно привлекательным и был сильно влюблен в твою мать, — произнесла тетя Эми. — И по-своему старомодным. Место женщины, по его понятиям, было дома, а мужчина должен быть в нем хозяином. Вообще, я думаю, англичане в Индии отстают от нас на поколение в плане общественного развития. Несомненно, Билл Логан осуждал мою деятельность в качестве суфражистки. — Эми рассмеялась. — А может быть, мои одиночество и независимость!

Видя, как печальна ее племянница, она постаралась припомнить о своем зяте что-нибудь хорошее:

— Но он был очень привязан к своей семье, и после твоего рождения Джесси писала мне, как он был рад стать отцом.

— Правда? — вздохнула Софи. — Жаль, что я не запомнила его именно таким.

Когда она застегивала куртку, ее неожиданно осенила мысль.

— Тетя, а у тебя сохранились письма моей матери?

Эми ответила не сразу.

— Пара штук, наверное, — сказала она, слегка пожав плечами. — Твоя мать не очень любила писать письма, а после твоего рождения они приходили от нее только на Рождество и на дни рождения.

Она не стала говорить о своих подозрениях о том, что Логан перехватывал письма жены и поэтому многие из них не были отосланы, поскольку Джесси в своих рождественских поздравлениях упоминала события и людей так, как будто Эми о них уже знала. И было одно, последнее, полное отчаяния письмо ее сестры, которое вообще не стоило хранить. Чувство вины за то, что она уделяла Джесси так мало внимания, нахлынуло на Эми с новой силой.

— В тот год, когда умерла твоя мать, я несколько месяцев ничего от нее не получала, — сказала тетя Эми. — Твой отец перевез ее куда-то далеко от города, где, как я решила, не было почтовой связи.

— Мы уехали из поместья Оксфорд? — удивленно спросила Софи. — И куда же?

— Точно не знаю, — нахмурилась тетя. — Куда-то дальше в горы. Мне сообщил об этом твой отец. Он написал, что здоровье твоей матери ухудшилось и прохладный воздух пойдет ей на пользу. Поэтому их смерть от брюшного тифа представляется еще более трагичной.