Поцелуй солнца

– Пожалуйста! – ответила Тома. Она отошла метров на пять дальше от меня, постелила полотенце, сняла с себя всё и легла, влепившись в смартфон. Вот здесь я должен честно сказать об одной нехорошей вещи с моей стороны: постелив своё полотенце, я лёг в плавках, достал книгу и стал поверх неё подглядывать за Томой: я любовался на её красивую, ровную спину, длинные, стройные ноги и небольшую попку… И стыдно, и почему-то приятно это вспомнить. Минут через пятнадцать Томе стало скучно, и, надев купальник, она переползла ко мне, чтобы поболтать. Точнее, болтал я, а она слушала. И так продолжалось каждый раз, когда мы с Томой встречались.

Однако, я стал замечать, что мне было уже плохо с ней, скучно: я её развлекал всякими небылицами, которые лезли мне в голову просто на ходу, а от Томы не слышал даже любимых стихов. Помню, я как-то спросил её, что она любит читать? Ответ был убийственный:

– Знаешь, я читаю только тогда, когда мне задают; а на каникулах я даже газет в руки не беру, дабы не забивать голову всякой фигнёй. – Последнее слово было, правда, грубее того, что я написал!

– Хорошо, тогда вспомни что-нибудь из того, что тебе задавали! – не отступал я.

– А зачем? – отозвалась Тома. – Я это уже прошла – и мне оно больше не надо.

– «Какая дура! – подумал я. – Надо от неё отделаться, и как можно скорее! Только как? Надо подумать».

4

И тут я вспомнил ещё одну знакомую мне девчонку. Звали её Милой. Вот как мы познакомились: один раз, в субботу, мы с бабулей решили заночевать на даче. С чего нам это взбрело в голову – не понятно, но мы не пожалели. Хорошо там было, свежо… По-моему, даже комаров в тот вечер не было. Помню, я тогда же, вечером, сказал бабуле, что пойду утром на рыбалку. Она дала добро. Утром, часов в пять, меня уже не было. Правда, я на всякий случай оставил бабуле записку.

На речке было хорошо, не сильно жарко – и можно было позагорать, что я и сделал, раздевшись до пояса. И вот тут надо бы сказать об одной моей промашке: поехав на дачу, я не взял плавок и полотенца, о чём тогда пожалел. А искупаться хотелось! Плавки – чёрт с ними, можно и нагишом окунуться; а без полотенца – тухло. Хотите – верьте, хотите – нет, но в то утро я так и поймал ничего, и, плюнув на это дело, стал просто смотреть на реку и о чём-то думать.

– Привет! – вдруг сказал мне голос над головой. Я поднял глаза – и увидел девчонку, может быть, чуть помладше меня, с длинными светлыми волосами, собранными в хвост, серыми глазами и милым, я бы сказал даже, улыбчивым личиком. Её голосок был тоже звонким и весёлым, а речь бойкой. – Поймал кого-нибудь?

– Да ни фига! – говорю я моей новой знакомой, словно мы знали друг друга сто лет. – Сколько сижу, и хоть бы кто клюнул.

– Ясно, – сказала Мила. – Будешь ещё сидеть?

– Да нет, я, пожалуй, пойду, – говорю я.

– Не уходи! – молила моя собеседница. – Давай ещё поболтаем!

– А давай! – сказал я, желая того же и сам. Мы сказали друг другу наши имена.

– Ты не против, если я разденусь и лягу позагорать? – спросила Мила.

– Да, конечно, – ответил я.

Мила разделась до чёрного купальника, и, постелив большое розовое полотенце, легла. Надо сказать, Мила была сложена не хуже Томы, разве что у Милы, по-моему, грудь и попа чуть побольше, да ноги слегка поплотнее. Честно говоря, я, когда бегло окинул взглядом Милу, почему-то покраснел, точно увидел её совсем голую, и мне сильно хотелось куда-нибудь деть глаза… С чего это так вдруг – не знаю. Вспомнив потом это, я себе сказал: «Чтоб ты так покраснел, когда за Томкой подглядывал!». Чуть не забыл одну вещь: постелив полотенце, Мила достала какую-то книгу.

– Что ты читаешь? – спросил я Милу, желая отвлечься от своего смущения.

– Фантастический роман «Земля: рождение после гибели».

–А о чём он? – спросил я Милу. И она мне рассказала, что смогла:

– В какой-то степени сюжет напоминает историю о Содоме и Гоморре, городах, жителей которых Бог за пьянство и прелюбодеяния предал огню, чтобы стереть оба города вместе с ними с лица земли. Вот и здесь, как я понимаю, Всевышнему также надоело терпеть художества современного человека, как войны или нетрадиционные отношения (а, главное, признание этих отношений нормой!), что он наслал на планету инфекцию, от которой много кто умирали… Я, правда, не всё прочитала, однако, если верить аннотации, кому-то всё-таки повезет выжить… Но кому – пока не известно.

– Знаешь, Мила, по-моему, человека хоть какой «дубинной» шарахни, а если он не хочет понимать свои грехи и менять свою жизнь – он и не будет, даже под угрозой попасть в ад, – сказал я.

– Однако, слава богу, Стёпа, не всякий человек такой, – возразила Мила. – Иногда человеку боженька так даст по башке, что этот человек, побывав одной ногой в могиле, всё же задумается о перемене своей жизни в пользу всего хорошего. Впрочем, я согласна с тобой, что дурака не вразумишь никак и никогда.

– А есть ли у тебя в романе герой или героиня, за которых ты переживаешь? – спросил я Милу.