Поцелуй Спящего красавца

- Я должен немедленно сообщить в столицу, - сказал он, возвращая листок Брайеру. – И должен немедленно вернуться сам.

- По-моему, очень верное решение, - серьезно сказал колдун. – Возвращайтесь, ваше высочество. А мы наведаемся к Великому Тедериксу. Ведь я так и не получил ответа на свой вопрос. Мне так и не известно, где искать фею.

Аж ухо резануло, как он заговорил. И к Стефану на «вы» обратился, и впервые сказал «фея», а не «моя фея». Мне страшно хотелось посмотреть на Брайера так же внимательно, как до этого мы рассматривали письмо, но я не осмелилась. Это как будто вот-вот проснёшься, а всё ещё цепляешься за сон, потому что боишься того, что ожидает тебя в реальной жизни…

- Значит, решили, - деловито объявил Стефан, забирая у меня мышь и доставая разноцветный камешек. – Встретимся в столице, когда вернётесь от Тедерикса, а я побежал.

Он и правда побежал – вдоль стены, вниз, на ходу подбросив камешек, который тут же превратился в дракона, расправил крылья и полетел куда-то на восток.

- Ну а мы – тоже побежали, - сказал Брайер, встряхивая посланника Тедерикса, чтобы выглядел пободрее. – К великому колдуну Тедериксу. Бежим и не дрожим, так?

17. Великий Тедерикс и великие тайны

Разумеется, мы не побежали. В свете закатного солнца мы плелись по холмам – я, Брайер, осёл Панки и посланник Тедерика, назвавший, наконец своё имя – брат Ансельм.

Этот брат Ансельм оказался настоящим занудой. Не останавливаясь, он начал уныло и гундосо объяснять, что не следует беспокоить Великого Теерикса, что если бы Великий Тедерикс хотел с нами встретиться, то встретился бы, а таких распоряжений не было, что мы – люди неблагодарные и непочтительные, потому что нам и так было оказано огромное благоволение магистра, который уже лет десять ни с кем не разговаривал, проводя время в благочестивом размышлении.

Мы слушали его первые минут пять, а потом просто отправили вперёд – указывать дорогу, а сами шли молча.

Разумнее было бы всё обсудить, но говорить мне совсем не хотелось, и я чувствовала, что Брайер тоже не был склонен к разговорам.

Я не поехала на осле – пошла рядом с колдуном, пиная глазастые цветки маргариток и крупных лютиков.

Почему бы Тедерику не поговорить лично? К чему эти куцые сообщения о королевской семье и Аньке? Легче, чем писать этот бред, сказать всё парой-тройкой фраз. Или Тедерик настолько заважничал, что не желает видеть друга по университету? Или поверил, что Брайер – само зло? Но зачем тогда отправил злу письмо?

Постепенно мысли мои перетекли в другую плоскость.

Анька.

Допустим, она попала в Швабен на сто лет раньше меня. Она могла застрять здесь так же, как я. Изучить волшебство, стать искусной волшебницей (феей, может быть), спасти от Карабасихи Брайера, влюбиться в него…

Стоп. Анька – влюбиться вот так?..

А почему бы и нет?

Брайер – красавчик, богач, с перспективами. В такого любая влюбится.

Но судя по тому, что Брайер Аньку совсем не помнил, встретились они только на его памятном дне рождении…

И куда потом делась Анька?

Оставила после себя туфлю, сумку и фонарик, раскрыла заговор против королевской семьи, а потом – вернулась домой? Или не вернулась?..

Мне было одинаково плохо от мысли, что Анька застряла в этом мире и могла уже отойти в мир иной из-за банальной старости, и от мысли, что фея, которую так трепетно желал Брайер, оказалась моей подругой. Анькой, которая только и думала про туфли, сумочки и кавалеров на «бентли». Ну обидно же!

- Пришли, - угрюмо объявил брат Ансельм, останавливаясь перед грудой замшелых камней. – Осла оставьте здесь.

- Пару минут, пожалуйста, - попросил Брайер и начал снимать с Панки седло.

- Зачем? – спросила я, когда колдун полностью разнуздал осла и шлепнул его по крупу, отправляя щипать травку.

- Кто знает, вернёмся ли мы за ним? – философски ответил Брайер.

Тут мне стало страшно по-настоящему. Не вернёмся? То есть в планах может быть и такое?

- Думаешь, твой друг… - начала я, но Брайер приложил указательный палец к губам, делая мне знак помолчать.

Брат Ансельм тем временем пробормотал что-то, делая таинственные пассы руками, и груда камней бесшумно расступилась, открыв лестницу, ведущую под землю.

- Руатские катакомбы, - объяснил Брайер, спускаясь вслед за Ансельмом и подавая мне руку, чтобы удобнее было идти по ступеням. – Подними подол. Наступишь ещё.

Я послушно приподняла подол, и когда мы спустились ступенек на двадцать, солнечный свет позади погас – это камни снова сдвинулись, закрывая выход. Но темно не стало, потому что вдоль стен висели гнилушки, нанизанные на верёвку. От них шел тусклый зеленоватый свет – красиво, но жутко до дрожи.

- Ты ему веришь? – шёпотом спросила я у Брайера, указав взглядом на брата Ансельма, бредущего впереди.

Колдун поманил меня, словно предлагал посекретничать на очень важные темы, а когда я с готовностью подалась к нему, заговорщицки прошептал:

- На самом деле, я верю только тебе, Крошка.  

- Какие откровения, - проворчала я, стараясь не показать, как разволновалась из-за этих слов, которые и сказаны-то были в шутку.