Поцелуй стали (ЛП)

И едва не закатила глаза, когда господин потерся носом о чувствительную кожу. Невероятные ощущения. Онории было ужасно стыдно, но она не смогла бы остановить его, даже если бы захотела.

Блейд закинул ее ноги себе на плечи, опустился на колени и принялся ласкать языком нежную плоть. Сжав ягодицы Онор, прильнул к развилке между бедер и пил ее влагу.

Онория не могла вздохнуть. Корсет впился в ребра. С ее уст сорвался тихий вскрик, она содрогнулась, а внутри начало расти это странное тянущее ощущение. Такое же, как во время кормления из бедренной артерии.

Блейд посмотрел ей в лицо и вытер рукой рот.

— Не останавливайся, — прошептала Онория.

— Хочу быть внутри тебя, — прорычал он. — Хочу почувствовать, как ты кончаешь со мной. — Встав, он подтянул ее к краю столика. Полотенце упало на пол. — Хочу взять тя.

— Ты и так мной владеешь, — простонала Онор, когда он потерся членом меж ее бедрами. Она беспомощно извивалась, страдая от подлинной муки, охватившей разгоряченную плоть. Так больно сдерживаться!

— Только я, — настаивал Блейд.

— Только ты, — всхлипнула она, пытаясь притянуть его ближе.

Головка члена потерлась о вход и проникла в теплое лоно. Онория втянула воздух, царапая Блейда.

— Ой! — Он растягивал ее почти до боли. Онор цеплялась за столик, двигая бедрами, чтобы ослабить внезапное яростное желание.

Взяв ее в свои объятия, Блейд двинул бедрами вперед и вошел в нее до конца.

Изумленный крик Онории зазвенел по комнате. Блейд гладил лицо любимой, губы и брови, поцелуем крадя ее дыхание. В жизни Онор не было старших женщин, поэтому все свои знания она почерпнула из учебников. Но в них никогда ничего подобного не описывали.

Испытывая жжение, Онория вцепилась в плечи Блейда. Господин задрожал и прижался лбом к ее лбу, словно стараясь взять себя в руки. Его густые золотистые ресницы трепетали на скулах. Поглаживая лицо Онории, губы, нежно дотрагиваясь до щек, Блейд поднял голову. Его глаза были черными.

— Моя, — прошептал он, задрожал и провел руками по ее спине до ягодиц. — Моя, — повторил он изменившимся голосом.

Блейд качнул бедрами. Ощущение оказалось слишком острым, и Онория не понимала, испытывает ли боль, удовольствие или сочетание того и другого. Еще один толчок, и снова странное удовольствие-боль. Для нее это слишком, слишком. Огонь внутри снова стал разгораться, а по нервным окончаниям прошли электрические разряды.

Пламя свечи отбрасывало блики на их тела, пока Блейд двигался в Онор, сперва медленно, потом все быстрее, так, что плоть шлепалась о плоть. Онория вдруг осознала, что хочет попробовать господина, лизнуть, укусить. Целуя его шею, она потерлась носом о подбородок и ухватила зубами нижнюю губу.

Блейд намотал ее волосы себе на руку:

— Нет. — Еще толчок, и Онория вскрикнула. — Боже, не целуй меня.

Неужели Блейд ее отверг? Но тут Онор поняла, что он имел в виду: теперь дело не только в сексе, обе жажды господина столкнулись, и он всеми силами старался удержаться.

В поисках опоры Онория завела руку назад и вдруг нащупала лезвие, которым Блейд брился. При новом толчке она ударилась спиной о зеркало и вцепилась в господина свободной рукой. Блейд накрыл ее ладонь своею, прижав так, что ручка лезвия отпечаталась на коже.

Любовники встретились взглядами.

— Давай, — прошептала Онор, поцеловала господина в губы и медленно отвела руку, оставив бритву ему.

Блейд содрогнулся. Следующий толчок был таким сильным, что Онория сдвинулась назад. А затем господин поднес лезвие к ее горлу.

Легкий укол — и Онория вскрикнула. Блейд присосался к ее шее горячо и жадно и, судя по ощущениям, пил прямо из соблазнительного бутона в развилке ее бедер. Эмоции захлестнули Онорию с такой силой, что она едва соображала.

Блейд предупреждающе оцарапал зубами ее шею, но Онор стиснула его член внутренними мышцами. А когда на нее обрушился оргазм, закричала, запрокинув голову и не видя ничего вокруг. Она тонула в море желания, едва чувствуя, как Блейд поглаживает ее спину. А потом сам он содрогнулся и обмяк.

На ее коже блестел пот. Голова слегка кружилась, а охваченное истомой тело пульсировало после оргазма. Если ради этого женщины грешили, то разве можно их винить?

С судорожным вздохом Блейд поднял голову, уставился на Онорию так, будто никогда прежде не видел ее или кого-то подобного, и с восхищением прошептал:

— Чтоб меня.

Глава 23

С Онорией на руках Блейд шагнул в ванну и опустился в теплую ароматную воду. Свечи почти догорели, их сияние было приглушенным. С поверхности воды поднимались невесомые завитки пара.

Блейд ощущал себя цельным. Переродившимся. И даже близко не насытившимся. Ему, как чертову эгоистичному ублюдку, хотелось брать её снова и снова, а ведь она едва отошла после первого раза.