Поцелуй Валькирии

Благодаря официанту в чалме на столе появились бронзовые вазы с фруктами, корзина ароматного лаваша, чашки и кувшин айвового сока. Заляпанное жиром меню на корявом английском предлагало чечевичный суп, фаршированный брынзой перец, бараньи колбаски и мэнсаф[3]. Адель отказалась, Кен был вежлив и не стал есть в одиночку.

Она словно не видела его — оценивала свое положение. Ей придется достаточно сложно: следовало укрыться, уехать, а дороги, наверняка, перекрыты. Туристы наперечет, языка она не знает. Да еще поврежденное при прыжке из окна плечо, которое стало тихо ныть. Снова прятаться? Ее взгляд остановился на японце.

— Почему в гостинице вы ждали?.. Прошла минута, прежде чем вы заговорили со мной. С какой целью скрипнули замком, если умеете быть бесшумным?

— Ваше мнение?

— Кокетство профессионала, — она скривила губы. — Продемонстрировали, на что способны.

Он усмехнулся, разлил по чашкам сок.

— Легкий способ узнать, с кем предстоит иметь дело. Замок скрипнул — у человека масса вариантов, как поступить.

— И его выбор о многом говорит, — снисходительно подытожила Адель. — Выстрелит в дверь — холерик, затаится за углом — флегматик, скроется через балкон — трус… — Адель скептически пожала плечами, оторвала от виноградной кисти несколько ягод.

Кен допил свою порцию сока, прежде чем ответить.

— Не пытайтесь обмануть меня — вам интересно, как я характеризую ваш выбор.

В серьезных голубых глазах не появилось и тени улыбки.

— Зачем вы появились, вот что мне интересно.

Кен улыбнулся:

— Чтобы вы не сошли с ума от одиночества.

2

Ehwaz — движение. Плющ.

Побеги плюща, стремясь к свету, растут с поразительной быстротой, заполняют щели и приносят гибель деревьям. Приобретая на пути новое, исследуя, делитесь своим достоянием.

В самолете Кен сразу же раскрыл американскую газету, одну из тех, чьи строчки заполнены финансовыми прогнозами и биржевыми курсами. Адель подавила желание задать вопрос и отвернулась к иллюминатору. Что ему нужно? Японец заранее подготовил билеты — был уверен, что она полетит с ним. Значит, там, в гостинице, он просто дождался, когда ситуация усложнится настолько, что у нее не останется иного выхода.

Боль в плече мешала уснуть, но Адель закрыла глаза.

Украдкой Кен разглядывал ее — совершенство, конкретный результат селекционного отбора: точеное лицо, превосходная осанка, фигура спортсменки. Ее происхождение было на редкость чистым — дочь чистокровной немки и офицера, чьи предки воевали под знаменами рыцарских орденов.

Когда Адель вступила в «гитлерюгенд»[4], ей исполнилось десять. Двадцатого апреля, в день рождения Гитлера, в крепости Мариенбург ей повязали красный галстук, и тысяча рук взметнулась в нацистском приветствии. В глазах Адель сияли слезы — последние в ее жизни. Теперь она должна не знать слабости, нежности, быть равнодушной к боли. В ее взоре фюрер ожидал видеть лишь блеск хищного зверя. И она вырастет стройной и резвой, как борзая, гибкой, как кожа, и твердой, как крупповская сталь.

— Кофе? — предложил стюард.

Адель отрицательно качнула головой — не смела преступить заповеди фашистского юношества, в их числе значились отказ от кофе, сигарет и алкоголя.

Искусство, музыка, журналистика, стрелковое дело… В стремлении быть лучшей, побеждать в спортивных состязаниях, в погоне за числом мероприятий Адель доводила себя до изнеможения, и в сорок четвертом в первых рядах солдат-школьников попала на фронт, в отряд «вервольфа» — «оборотней». Именно эти мальчики и девочки отстаивали Берлин, когда никто из кадрового состава фолькштурма не желал драться. Именно ребята из «гитлерюгенд» ловили и казнили дезертиров и отступающих. И после капитуляции Германии «оборотни» продолжали выполнять боевые задания, поскольку не получили приказа об их отмене.

Настороженный взгляд Адель схватывал мелочи нового пространства, новой среды обитания. Поток людей с чемоданами увлекал их за собой через стеклянные двери аэропорта к бесчисленным такси, уносящим приезжих к незнакомой жизни.

После оформления документов Адель отошла в туалет, перед зеркалом оголила ноющее плечо — кожа слегка покраснела. Пустяки, она займется им позже, когда другая проблема — японец — будет решена. Тот дежурил возле двери с ее сумкой в руках. Зачем-то Адель была нужна ему. Возможно, из одной ловушки он сопровождал ее в другую. Пусть в войне его нация поддерживала Германию, это совершенно не означало, что ее спутник не опасен.