Поцелуй василиска

Вот теперь мне стало по-настоящему жутко. Я вспомнила портрет мужчины в темных очках, угрозу фрау Кёне скормить меня… кому? Вивернам, это я хорошо запомнила. А лучше бы не запоминала, потому что поселившийся в животе страх приподнял свою змеиную голову и приоткрыл зубастую пасть, из которой закапал яд сомнений, разъедающий меня изнутри. В холле потемнело, золотой дракон притаился в тени, и я в панике потянула девушку за руку:

— Пойдем, Жюли! Конечно, я возьму тебя с собой!

Она бросилась на колени, осыпая поцелуями мою руку и повторяя слова благодарности. Внутри меня все дрожало от плохого предчувствия, корсет нещадно давил на ребра, и в глазах помутилось. Наверное, чуткая Жюли уловила мое состояние, тут же поднялась с колен и распахнула двери:

— Выйдем в сад, моя госпожа! На воздухе вам будет лучше!

Такие сады я видела только на картинках. Изумрудные аллеи лучами разбегались от крыльца, у лестницы высились вазоны с нежными розами и гибискусами, белоголовая акация клонила к тропинке кудряшки. Садовник, подравнивающий кусты, остановил работу и склонился в поклоне, прижимая к комбинезону большие ножницы. Я неловко помахала ему рукой и заработала встревоженный взгляд служанки. Наверное, не принято наследнице рода Белого дракона махать слугам, да?

— Красиво, Жюли! — улыбнулась я.

Девушка расцвела и потянула меня вдоль аллеи.

— До болезни вы здесь любили проводить время, — она указала на увитую глицинией беседку. — Хотите, я принесу вам незаконченное рукоделье?

Рукоделье? Я вскинула брови. Да я и пуговицу пришиваю, исколов все пальцы в кровь, но теперь получила новый мир, новую семью и новые увлечения. Ничего, со временем во всем разберусь. Узнать бы, что действительно меня ожидает.

Я едва не рассмеялась: да брось, Маш! Это ведь сон, так? Расслабься и получай удовольствие, завтра все расскажешь Юльке и Артему.

— Жюли, расскажи мне о Его Сиятельстве? — осторожно попросила я.

Кажется, девушка уже привыкла к моим бестолковым расспросам, поэтому почти не удивилась, только пугливо обернулась вправо, влево — никого. Она длинно выдохнула, обеими ладонями пригладила темные локоны и робко ответила, глядя в сторону:

— Что же вы хотите узнать, моя госпожа?

Действительно, что? Кто он вообще такой? Почему меня выдают за него? Что здесь вообще происходит? Не годился ни один, поэтому я задала совершенно новый, первым прыгнувший на язык:

— Почему на портрете он в темных очках?

Видимо, с вопросом не угадала, потому что Жюли вздрогнула, испуганно стрельнула на меня взглядом и только тогда совсем тихо ответила:

— Потому что он василиск, моя госпожа. Разве вы не помните?

— Конечно, помню, — соврала я. Любопытный получается мир: драконы, василиски, виверны. Немудрено, что здешние херувимы напоминают ящерок. Я вдруг вспомнила, как вслед мне злобно шипела тетка возле подъезда: «Змеищ-ща!» Что, если она меня прокляла?!

Я застыла как вкопанная, бездумно глядя перед собой. Снова, как наяву, почувствовала удар, затылок заныл от тупой боли, и я дотронулась дрожащими пальцами до прически.

— Вам снова плохо? — всполошилась Жюли и, подхватив меня по локоть, увела в беседку. Здесь сновали вертлявые тени, и солнце сочилось сквозь заросли глицинии, как сквозь золотое ситечко. Я прикрыла глаза ладонью и слабо спросила:

— А почему… почему он… такой?

Жюли присела рядом, погладила меня по руке.

— Ах, бедная моя госпожа! В голове у вас действительно все перепуталось от удара. Зачем фрау Кёне затеяла званый ужин? Вам еще нужен отдых.

— И все же?

Служанка вздохнула и опустила глаза.

— Генерал фон Мейердорф — бастард, незаконнорожденный сын герцога Мейердорфского, — ответила она. — Только мне непозволительно судачить об этом.

— Я буду немой, как могила, — поклялась я, но Жюли почему-то испугалась.

— Не говорите такие вещи, умоляю! — воскликнула она и суеверно сплюнула через плечо. — Я не перенесу, если с вами что-то случится! Ах, если бы был жив добрый герр Кёне! Он ни за что не благословил бы этот брак! О!

Жюли явно разнервничалась, ее личико раскраснелось, она подпрыгивала на лавке, как испуганный воробышек.

— Но почему, моя хорошая? — я взяла ее мокрые ладони в свои, несильно сжала, заглядывая в глаза, снова наполнившиеся слезами.

— Потому что фон Мейердорф проклят с рождения! — выдохнула Жюли. — Об этом все знают в Фессалии, от жарких Альтарских земель до снежного Тиррса. Он страшный человек, правда-правда! — она снова начала задыхаться, сглатывая слова. — Не погрешу против истины и бога, добрая госпожа, но чтобы принять титул, он откусил голову собственному брату, истинному наследнику рода фон Мейердорф!

— То есть как… — начала я и умолкла, не в силах продолжить. Перед глазами как наяву встала картинка: зубастая пасть, перекусывающая сухожилия, как щепки. Фонтаном брызнувшая кровь окатила портрет и потекла по холеному лицу. Я икнула и замотала головой, прогоняя наваждение.