Поцелуй василиска

Удар пришелся вскользь, зато витой медный хвост зацепился за ремешок, обернутый вокруг головы генерала.

— Осторожно! — запоздало предупредил василиск, кренясь набок. — Что вы де…

Застежка лопнула и отлетела. Я не успела увидеть, когда упал генерал, зато заметила, как очки соскользнули с переносицы. Под ними полыхнуло расплавленное золото, и тотчас же в мои глаза словно воткнули раскаленные спицы. Завизжав, я вскинула руки. Жаркая волна разломила голову надвое, кровь вскипела, понеслась черным валом. Я почувствовала, как что-то на уровне груди вдруг лопнуло и окутало меня не то паром, не то облаком. Ноздри защекотала мятная прохлада, потом все заволокло темнотой, и я потеряла сознание.

Глава 7 Все пропало, Августин!

— Держи-держи.

— Да держу я, вашбродие.

— Как держишь, болван? Куда вперед ногами тянешь? Не видишь, фрау еще жива!

Голоса прорезались через боль и оцепенение. Я почти ничего не чувствовала, только понимала, что кто-то поднимает мое обмякшее тело, тащит по лестнице, укладывает на кровать. Я попыталась приоткрыть веки, но сквозь щелки видела лишь неясные силуэты.

— Клади, вот так. Аккуратнее! Его сиятельство голову снимет.

— Его сиятельство думает, померла госпожа-то…

— Не твое дело, идиот. Если бы думал, что померла, не приказал бы ее в покои отнести.

— Будто он понимает. Который день без продыху пьет, ему что мертвая, что живая — все едино.

— Но-но! За языком следи. Высеку.

Мне все же удалось сфокусировать взгляд. Я узнала синюю адъютантскую курточку и безобразный горб конюха.

— Игор… опять ты? — простонала я, едва ворочая языком. — Ты зачем… зачем меня… запер?

Горбун сразу скуксился, лицо покрылось потом, маленькие глазки забегали.

— Ась? Что такое? Фрау, вам лучше? Может, принести чего?

— Заманил… запер, — как в бреду стонала я, дрожа всем телом и стискивая пальцами простыню. — Жарко мне… Воды!

Синяя куртка метнулась и принесла стакан, который сразу же приложила к моим пересохшим губам. Поддерживая мой затылок, адъютант ждал, пока я напьюсь, а я глотала жадно и торопливо, половину проливая на себя. Но все равно стало куда легче, противная дрожь постепенно стихала, и окружающие предметы обрели четкость.

— Вот так, — проговорил Ганс, отставляя стакан в сторону. — Теперь вам лучше?

— Гораздо, — призналась я. — Только не понимаю, зачем…

Адъютант стрельнул недовольным взглядом и сухо велел горбуну:

— Ступай теперь, свободен. Марту позови, а с тобой позже потолкуем.

— Как пожелаете, вашбродие, — елейно отозвался Игор и бочком-бочком, как краб, выскочил из комнаты.

Я вздохнула и уставилась в беленый потолок.

— Так вы говорите, это Игор вас в комнату заманил? — спросил Ганс и присел рядом на маленький складной стульчик.

Я рассеянно кивнула, продолжая блуждать взглядом по потолку и стенам. Во рту стоял странный мятный привкус.

— Почему вы не сказали его сиятельству?

— Я пыталась…

Ганс нахмурился и некоторое время молчал, пощипывая верхнюю губу.

— Вы помните, что произошло? — наконец спросил он.

Кивнув снова, ответила:

— Да… мы спорили… я попыталась убежать… генерал… он хотел остановить… тогда я ударила его…

— Ударили его сиятельство? — удивленно перебил адъютант, и его глаза округлились.

Я слабо улыбнулась:

— Не сильно… подсвечником по голове…

Ганс потеребил губу и понимающе кивнул:

— Тогда ясно, почему его сиятельство лежал без сознания, когда мы вас нашли. Он сам снял очки?

— Не помню. — Я вздохнула и наморщила лоб. — Кажется, нет… не сам… так вышло. Ремешок лопнул и…

Голова закружилась, вспомнилась резкая боль, разрывающая на части. Я прижала ладонь к глазам и всхлипнула. Ганс наклонился и погладил меня по волосам.

— Успокойтесь, госпожа. Все хорошо. Скажите, не чувствуете ли вы странного привкуса во рту?

— Чувствую, — призналась я. — Мятный…

— Хм… вы уверены? Может быть, металлический?

— Нет-нет.

— И нет ощущения, что песок на зубах скрипит?

— Ничего такого.

— Тогда попробуйте пошевелить пальцами.

Я послушно отняла ладонь от лица и пошевелила.

— Так, хорошо. Сожмите в кулак. — Я повторила. — Теперь согните ноги в коленях… Высуньте язык… смелее, смелее! Так. Улыбнитесь… Отлично! — Ганс откинулся на стуле и поскреб в затылке. — Вижу, все суставы и мышцы в норме.

— Я не каменею? — спросила с надеждой.

Ганс развел руками:

— Как видите, нет. И ничего подобного не предвидится. И это… это поразительно!

Я поежилась, привычно тронула кулон и вскрикнула — он показался мне обжигающе горячим. Опустив взгляд, увидела лунное мерцание, а когда отняла руку, от пальцев почувствовала слабый мятный аромат. Как странно!

Ганс ничего не заметил, только задумчиво дергал ленту, вплетенную в косичку, на лице было серьезное выражение.

— Это странно, фрау, — подытожил он. — То, что на вас не подействовала сила василиска, может значить только одно: проклятие снято.

— А это так? — осторожно уточнила я и поднялась на подушках.

Слабость отступала, мышцы постепенно наливались силой, и перед глазами больше ничего не плыло.