Поцелуй василиска

— И правда, — признала служанка. — Но кулон Белого Дракона признал вас, госпожа. Он оберегает вас как хозяйку и наследницу рода. Смотрите, как сияет.

Я опустила взгляд вниз и с удивлением обнаружила, что лунный кулон мерцает ровным белым светом.

— Он защитил меня и в первый раз, — произнесла я. — Когда с Дитера случайно упали очки… Может, он служит телу Мэрион, а не ее духу?

— Или знает, что и ваш дух — это дух настоящей хозяйки рода, госпожа, — улыбнулась Жюли. — Кем бы вы ни оказались, хоть спустились со звезд, теперь вы наша любимая Мэрион фон Мейердорф-Кёне, и Белый Дракон защищает вас. Может быть, у проклятия действительно есть какие-то оговорки, о которых не сказал проезжий маг. Или снятие проклятия — всего лишь дело времени. Мы не узнаем, пока его сиятельство в тюрьме. Но я знаю одно: мы ни в коем случае не должны опускать руки. Слышите? — Она снова сжала мои ладони. — Ни за что. Вы не одна, и вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Спасибо, милая, милая Жюли! — с улыбкой ответила я, слезы высохли, и на сердце потеплело от этих слов.

Вся жизнь в один миг пролетела перед глазами: вот я студентка, опаздывающая на экзамен, вот болезненная баронесса, отданная на откуп чудовищу. Где мой настоящий дом?

«Он там, где сердце», — шепнул кто-то в уши, кулон нагрелся и обдал меня теплой волной. Я вздохнула, откинувшись на подголовник. Кем бы я ни была раньше, та жизнь ушла, и мое сердце по-настоящему забилось здесь, в Фессалии. Лишь рядом с Дитером я расцвела, а значит, мой дом здесь. Я буду бороться за свою любовь и счастье.

— Я обещаю, Дитер, — прошептала я в пустоту и, встряхнувшись, уже спокойнее сказала служанке: — Ты права, нам повезло уже в том, что удалось уехать из этого змеиного гнезда, который все называют королевским дворцом.

— Совершенно с вами согласна, — хихикнула Жюли. — Гретхен тоже так говорит.

— Гретхен? — переспросила я. — Кто это?

— Горничная ее королевского величества. Мы с Гансом познакомились со многими слугами, а Гретхен наиболее близка к королеве Анне Луизе.

— Вот как, — протянула я, и мысли замелькали, как в калейдоскопе. — Жюли, ты могла бы время от времени видеться с ней? Ненавязчиво выспрашивать последние сплетни, а заодно узнавать, чем занимается, куда ходит, с кем общается и кому пишет Анна Луиза.

— О госпожа! — Жюли сразу поняла, куда я клоню. — Вы хотите установить за королевой слежку?

— Хочу, — холодно усмехнулась я. — Пусть мы уехали из королевского дворца, но оставили там глаза и уши. Его величество желает, чтобы виновный в убийстве посла понес наказание? Что ж, я предоставлю ему эту возможность.

А про себя подумала: «Вот только вы вряд ли обрадуетесь, ваше величество, когда узнаете, что собственная жена наставляет вам рога с кентарийским вождем и провоцирует войну. Хотите поиграть в кошки-мышки? Я принимаю ваш вызов!»

Ужинала вместе с Ю Шэн-Ли. Подавали лапшу, рыбу в кисло-сладком соусе и овощи. Блюда оказались острыми на мой вкус, но все равно вкусными, и я поблагодарила гостеприимного хозяина и повара.

— С завтрашнего дня мы разнообразим меню фессалийской кухней, — пообещал альтарец. — Еще я попробую попасть к королю, уже подал прошение принять меня, но пока не получил ответа.

— Он и не встретится с вами, я уверена, — в возмущении проговорила я. — Вы ведь станете просить его помиловать Дитера.

— Король и сам понимает, что без генерала его армия развалится, а страну просто разорвут на части завоеватели, — возразил Ю Шэн-Ли. — Империи Солнца это было бы на руку.

Я отложила вилку и выпрямилась, но поймала печальную улыбку альтарца.

— О нет-нет, госпожа! Я служу императору, но также являюсь другом Ди. Его жизнь — слишком большая цена за освобождение колоний, и я клянусь вам сделать все, чтобы вытащить его.

— Но если король понимает, что без Дитера стране может грозить крах, почему не снимет обвинения? — Я закусила губу и качнула головой, снова вспомнив исполосованные плечи генерала.

— Должно быть, он преследует свои цели, — предположил Ю Шэн-Ли. — Дитер слишком опасен, и у него слишком крутой нрав, чтобы позволять ему разгуливать на свободе. Некоторые считают, что василиска нужно посадить на цепь и в случае малейшего неповиновения пороть кнутом. Только тогда, госпожа, дикий зверь будет послушным, как ручной котенок. — Тут альтарец задумчиво постучал вилкой о тарелку, накручивая на нее длинную лапшу, и заметил: — Но вот появились вы, Мэрион. И вы приручили зверя без кнута.

Мы оба знали, что эти слова были правдой. И хуже всего то, что об этом знала королевская чета.

На новом месте я долго не могла уснуть, ворочалась в постели, взбивая мягкие подушки, и думала о Дитере. О его сильных руках, о сладких поцелуях, о нежных словах, которые он говорил мне в ту ночь, когда мы стали единым целым, когда я отдала себя всю, растворилась в нем. Теперь же было пусто и зябко, и мысль о том, что я лежу в мягкой постели, а мой муж — в подземелье на соломе, сводила с ума.

— Дитер, — шептала я, сжимая в кулаке лунный кулон. — Я люблю тебя…