Поцелуй воина

Ее противник несся через арену с мечом на изготовку, нападая на нее, как разъяренный бык. Она отступала и отступала. Он наступил на камни и споткнулся. Занесенный меч качнулся.

Ада бросилась в сторону и за его спину. Она повернулась и, держа меч обеими руками, изо всех сил ударила противника. Тупое и ржавое от недостаточного ухода лезвие только ударило воина по бедру. Он резко повернулся направо – всегда направо.

Она зашла с левой стороны и, когда он повернулся за ней, оказалась у него в мертвой зоне. Используя тупой меч как дубинку, Ада прицелилась и ударила его сзади под колени. Он с глухим криком осел на землю. От напряжения руки ее дрожали. Она бросила меч, сорвала с него шлем и швырнула в толпу. Зрители ответили неожиданными криками в ее поддержку.

Вдруг сверху, с высокого деревянного помоста для зрителей, упали двое солдат, их доспехи загрохотали, как пустое ведро. Женщины закричали. Ада заметила на помосте Габриэля, где он сражался на мечах с другим человеком. Она закричала от удивления и головокружительной радости. Хотя он не смотрел на нее, он был жив и сражался. Ей нужно было только продержаться еще несколько минут.

Ее противник снова поднялся. С открытым лицом, разъяренный, он держал и ее меч тоже. Зазубренный шрам пересекал его кожу от лба до челюсти прямо через левый глаз. Веко висело, едва прикрывая глазницу. Он шел к ней сознательно медленно, но толпа больше не поддерживала его смертоносное намерение. Люди начали глумиться и швырять на арену предметы: сначала гнилые овощи и комки грязи, а потом камни и все новые и новые оскорбления.

Ада заметила, что он довольно сильно хромает, и мило улыбнулась. Она подняла пустые, покрытые мозолями ладони.

– Не думаю, что мы можем назвать это ничьей. Может быть, эти люди простят слепому его слабости?

– Ты умрешь за это оскорбление, – пообещал он.

– Едва ли это справедливо. – Она попятилась к помосту и наклонилась, чтобы поднять камень. Его зазубренные края впились в ее ладонь, острые и дающие уверенность. – Но опять же мало что из происходившего здесь было справедливо.

Его губы изогнулись в презрительной усмешке, натягивая кожу со шрамом.

– На колени – и умрешь быстро.

– Нет.

Он сунул свое оружие в ножны и поднял ее короткий меч.

– Тогда ты умрешь медленно от своего же тупого клинка. Ты не сможешь убежать отсюда. Меня никто никогда не побеждал.

Она снова улыбнулась, ее внимательный взгляд скользил по его лицу.

Вдруг жуткий рев сверху привлек ее внимание. Там, где Габриэль только что сражался, его противник лежал на спине, наполовину перекинувшись через перила. Несколько шагов отделяли правую руку этого человека от того места, куда на землю упали его кисть и меч. Кровь лилась на поднятые вверх лица.

Противник схватил ее сзади, зажав горло в сгибе локтя. Его доспехи больно врезались в ее кожу. Острие меча упиралось в поясницу.

– Я не позволю женщине унизить меня.

– По-моему, слишком поздно. Или все здесь знали о твоем глазе?

Меч вдавился в ее плоть. Горячая кровь потекла под платьем по ее спине, ягодицам и ногам. Боль как запоздалая мысль проскользнула между ее нервами и нырнула в мозг. Крик разорвал горло.

Она ударила своим камнем вверх и назад. Нос нападавшего взорвался в брызгах крови. Ада вывернула его руку, державшую ее шею, и освободилась.

– Ада! Держи!

Она вскинула голову к деревянному помосту, где стояла Бланка. Подруга бросила на землю сверкающие ножны. Ее драгоценный кинжал.

Ада схватила смертельное оружие и вытащила кинжал из ножен. Ее глаза не отрывались от раненого соперника, который рухнул на землю, схватившись за разбитое лицо.

– Где Габриэль?

– Здесь.

Она обернулась и увидела Габриэля на расстоянии вытянутой руки. С сияющего меча, который он держал, стекала струйками кровь. Ада стояла, замерев с открытым ртом.

– Inglesa, – произнес он со слабой улыбкой. – Mi inglesa.

Кинжал нырнул вниз. Она опустила руку, осторожно, медленно, и убрала оружие в ножны. А потом погрузилась в безопасность его рук.

– Mi amo.

Ада вздрогнула. Габриэль отстранился.

– Что?

– Моя спина. – Он попытался повернуть ее, но она сопротивлялась. – Не сейчас.

Противник лежал поверженный, солдаты, окружавшие арену, стали подходить ближе. В доспехах и вооруженные, они приближались со всех сторон. Бейлиф, судья – их нигде не было видно. Ада не знала, были это городские стражники или члены личной охраны де Сильвы.

– Кто прекратит это? – Ада огляделась, но не нашла никого, кроме солдат и встревоженных горожан. Приветственные крики и аплодисменты затихли, сменившись напряженной тишиной. – Кто выйдет объявить, что я прощена?

– Я не знаю, – тихо сказал Габриэль.

Встав рядом с ним, она взяла любимого за руку. Он быстро сжал ее пальцы.

– Какой у тебя план? – спросила она.

– План?

– Твой план! Твое лицо! Там, в камере. У тебя было такое выражение, как в шахматах, когда ты готов выиграть.

– Ты ошибаешься, inglesa, – сказал он с улыбкой. – Так я выгляжу, когда готов блефовать.