Поцелуй врага

– Да, конечно. – Мама проходит вглубь.

А запах в доме совершенно не изменился. Цветочные духи, шампунь и ромашковое мыло, тонкий аромат свежести, исходящий от множества комнатных растений, и мягкая ваниль. Так пахло в доме по выходным, когда у мамы было свободное время заняться пирогами.

– Я думала, вы уедете. Боялась отойти от окна. – Мамин голос дрожит. А взгляд мечется от блондина ко мне и обратно.

Коридор оказывается узок для нас троих, Илья съедает собой добрую половину пространства. Стены и потолок давят, мне катастрофически не хватает воздуха и свободного места.

Илья снимает обувь и куртку и помогает мне с пальто.

– Ты разве не чувствуешь тоску? – Горячая ладонь ложится на поясницу и подталкивает вперед.

Один неуверенный шаг навстречу – и мама подбегает, хватая меня за плечи:

– Неужели это правда? – Холодные руки поднимаются, не веря, с силой обхватывают мое лицо. – Яна. – Мама выдыхает имя, и из ее глаз льются слезы. – Моя доченька. – Я впитываю тепло. Объятия родного человека, что может быть лучше? – Какая ты взрослая. – Не размыкая объятий, мама рассматривает мое лицо. – И красивая, – смеется, стирая слезы, а я не в силах вымолвить и слова.

Никогда еще не испытывала столько радости и боли одновременно. Я не смогу себя простить. Мои правильные решения превратились в глупость, вздор и чепуху. Вздор, что лишил нас десяти лет жизни.

– Ма-мо-чка, – глажу ее волосы, целую лицо и не до конца понимаю, что это по-настоящему. Не сон, не фантазия – явь! – Прости меня, – шепчу, прижавшись всем телом. – Прости, пожалуйста. Я ведь думала, что ты не хочешь меня видеть. Ненавидишь. Презираешь.

– Ты что такое говоришь?! – Мама хватается за сердце.

– Так! – разносится над нами. – Не хватало сердечных приступов в столь радостный момент. Идемте, Любовь Михайловна, присядем. – На кухню. – Илья крепко хватает женский локоть и помогает маме занять стул со спинкой.

– У меня там корвалол.

– Я помню. – Руки сами открывают нужный шкафчик. Отсчитав тридцать капель, протягиваю бокал. – Подержи во рту, не глотай сразу, – вспоминается совет бабушки. Мама так тепло улыбается в ответ, что из глаз текут слезы.

– Предлагаю посидеть пару минут в тишине, успокоиться и после попить чаю. Вы же что-то испекли? – Илья занимает крепкий табурет, выкрашенный белой краской, притягивает меня к себе на колени. – Посиди, – пресекает на корню попытку возмутиться и встать. – Я помогу.

Его руки оплетают и ложатся на мое бедро. Что подумает мама? Но она улыбается, продолжая держать пустой бокал. А меня словно по волшебству заполняет безмятежность, вытесняя суматоху чувств.

– Как? – невольно спрашиваю я.

Блондин насмешливо вскидывает брови, уткнувшись лбом в висок:

– Ты так же действуешь, – шепчет лишь для меня.

– Давно вы вместе? – Робкий мамин вопрос застает нас врасплох.

– Да, – уверенно отвечает оборотень.

– Нет, – опровергаю я.

– Я довольно долго ее искал, – исправляется Илья. Маму только позабавила наша разница в словах. – Ваша дочь умеет хорошо прятаться.

Мамина улыбка меркнет:

– Теперь и я это знаю, – произносит она с болью. – К сожалению, характер, скорый на решения, она унаследовала от отца, а я не смогла с этим смириться. Старалась переломить. Исправить. А не должна была. Не сразу поняла. Прости меня, доченька. Прости за все, что произошло. Я не хотела, никогда бы не подняла на тебя руку. Даже сейчас не понимаю, как все произошло, просто не успела убрать нож. Господи, как же я виновата! – Закрывая ладонями лицо, ставит локти на стол. – Я по-настоящему тебя потеряла. Рядом с родителями и твоя могилка. – Мама натурально воет, ухватив себя за волосы. – А нужно было искать! Не сдаваться!

– Прекрати, пожалуйста, – я обнимаю и кладу голову на колени. – Зачем ты это рассказываешь? Зачем себя изводишь? Со мной все хорошо. Мамуль, это я должна просить у тебя прощения, а не ты. Я! – прижимаюсь теснее.

– Ты все правильно сделала. – Трясущиеся пальцы гладят мой затылок. – Я же не слышала тебя и не слушала. Ты бы ушла рано или поздно. Я это всегда знала. Непокорная. Моя гордячка. Думала, вот исполнится Яне восемнадцать и не увижу ее больше, но и тут ошиблась. Почти половину твоей жизни пропустила.

– А теперь можете все наверстать. Ян, вставай с пола. Хватит заливать друг друга слезами. Любовь Михайловна, кормите дочь и меня заодно.

Дважды повторять не приходится, мама резво вскакивает, промокая щеки кухонным полотенцем, щелкает кнопкой чайника.

– Твое любимое, – ставит полную банку клубничного варенья. – Пирог с капустой и рыбой и морковный торт. Как раньше.

Сегодняшний день создан для слез. Слез радости, тоски, обид и страхов. И мой горячий сладкий чай окропляют очередные соленые капли.

Закрываю глаза, втягиваю аромат и возвращаюсь в детство. Хоть на минуту, но я смогла это сделать.

– Спасибо, мам, – я пытаюсь вложить в слова всю гамму эмоций.

– Вы уже уходите?

– Нет! Нет! Очень вкусно, – доедаю кусок пирога. Аппетит так и не проснулся, но за меня справляется блондин. Не отказывается от добавки и самостоятельно наливает вторую кружку чая.