Поцелуй змеи

Ну и замечательно, ее изначально не стоило брать с собой. Вспомнив, что вот-вот сюда должен прийти Лао Тань, я подумал: если бы здесь осталась та девица, то атмосфера уже не располагала бы к нормальному разговору, а так волноваться в этом плане не о чем. В рощице царило полное безмолвие, полуденное солнце, пробиваясь сквозь листву, украсило палатку пятнистыми бликами. Я улегся внутри и, подложив руки под голову, любовался игрой света, похожей на мигание тысяч огоньков, и очень скоро в моей памяти снова отчетливо всплыли сцены из нашей далекой студенческой жизни.

Когда в общежитии выключали свет, стоило парням улечься на кровати, как разговоры начинали вертеться вокруг какой-нибудь девушки. Словно хирурги, мы совершенно беззастенчиво принимались в разговоре «расчленять» ее с головы до ног, подвергая тщательному анализу все части ее тела: глаза, нос, губы, подбородок, грудь, ягодицы и т. д. Конечно же, по большей части мы опирались лишь на свои фантазии, поскольку никто из нас не имел возможности рассмотреть девушку во всех деталях. И пока мы наперебой делились друг с другом смелыми фантазиями, Лао Тань, словно высококлассный профи, вставлял какую-нибудь фразочку типа: «Ничего-то вы не смыслите. Оценивая женщину, прежде всего нужно обращать внимание на ее умение преподносить себя, а именно на ее изящные манеры: она должна быть сдержанной и элегантной, должна держаться с достоинством, соблюдать этикет. А вы обсуждаете женщин, словно какой-нибудь скот на рынке; не разговор, а сплошная пошлятина!» В общем, в самый разгар фантазирования Лао Тань словно окатывал нас ушатом ледяной воды, и мы раболепно повиновались ему, превращаясь в жадных слушателей. Наступало его время, время так называемого Полуночника Таня, и он просвещал нас, напоминая радиоведущего какой-нибудь поздней передачи для взрослых.

Частенько в такую минуту Чжао Цзянь начинал своим сиплым голоском изображать позывные центрального радио: «Пип-пип-пип, пошел последний отсчет, 22.00, время Полуночника Таня!» И тогда Лао Тань с самым серьезным видом прочищал горло и начинал вещать. Он говорил, что внешний облик женщины, безусловно, важен, женщина украшает себя для того, чтобы кому-то нравиться. Любимая наложница последнего правителя династии Шан[4] Да-цзи была красива, словно ангел, однако нутро ее было хуже, чем у ехидны. Подобные ей дамочки напоминают ядовитый цветок или отравленное вино: едва к такой прикасается мужчина, как его ждет верная смерть. Еще он рассказывал, что во всем романе «Сон в красном тереме» нет ни одного описания того, как выглядели грудь, ноги или ягодицы Линь Дайюй, однако никто не может отрицать, что она – самое очаровательное создание в мире и первая из красавиц. Однако такого рода женщины не принадлежат миру людей, Линь Дайюй – это фея, а раз так, то простому смертному она недоступна. Кроме того, он нам объяснял, почему Эмма из романа «Мадам Бовари» является классическим образом мировой литературы. Больше всего в этой героине читателя интригует то, что она то и дело распутничает с любовниками за спиной у собственного мужа, доктора Бовари. Между тем для своего времени она стала героиней, которая сломала все оковы, желая доказать, что женщина должна жить исключительно ради любви, даже если при этом ей приходится как мотыльку лететь на огонь… В те годы мы и правда узнали из уст Лао Таня об очень многих вещах. Он был просто помешан на чтении и к тому же мог похвастать прекрасной памятью, поэтому в состоянии был говорить без остановки, а мы в свою очередь даже не сомневались: такой юноша, как Лао Тань, в любви будет самым счастливым человеком на свете.

Вскоре с богатой добычей вернулся рыбак. Бухтя что-то себе под нос, Чжоу Цян подошел ко мне и без лишних слов шлепнул об землю нанизанный на ивовый прут улов. Я понял его намек: каждый раз именно на мои плечи ложилась задача вымыть и выпотрошить рыбу. Поскольку лицо Чжоу Цяна закрывали кепка и солнечные очки, я не мог понять, продолжает ли он на меня сердиться. А чего он, собственно, хотел? Мы приехали сюда, чтобы как следует отдохнуть и повеселиться, а он ни с того ни с сего взял и выкинул такой номер, тут любой возмутится. Но когда я сказал ему, что неожиданно столкнулся с Лао Танем, Чжоу Цян тут же приободрился:

– Это замечательно, но как же ты его отпустил?

Тогда я объяснил, что Лао Тань пообещал через какое-то время подойти сам. Только тогда Чжоу Цян вдруг вспомнил про Чжао Цзяня. Когда я честно выложил ему свое мнение о том, что произошло, он мотнул головой, не придавая моим словам особого значения, и лишь тихонько пробормотал:

– Не мужик, а размазня, только и знает, что волочиться за юбками.