Поцелуй змея

Голод и возбуждение пульсировали у Карлинг внутри. Она начинала привыкать к этим двум спутникам. Ведь уже успела забыть, насколько плотские желания ещё и духовные. Они скрутили её тело, когда Рун устроился у неё между ног и прижался ртом к естеству. Он ласкал её так, словно не мог насытиться, его нетерпение смешивалось со свирепостью, и невыносимое удовольствие пронзило тело Карлинг, заставляя подогнуть колени. Освобождение началось медленно и нарастало вместе с ласками Руна, ускоряя темп. Содрогаясь от силы оргазма, она запуталась пальцами в его волосах и проговорила:

— Иди сюда.

— Нет, — возразил Рун и сильно прикусил внутреннюю сторону её бедра, продолжая кружить пальцем вокруг клитора. А вот после этого будет след. На Карлинг обрушилась вторая волна удовольствия, и в этом уже не было ничего нежного или разумного. Она вскрикнула и выгнулась.

Рун доставил ей удовольствие, и всё же она ощущала себя пустой и изнемогала от голода.

— Иди же сюда, — прорычала она.

— Нет, это вряд ли, — ответил Рун, затем раздвинул складки и с силой втянул в рот клитор. Ощущение было настолько пронзительным, но Карлинг, чувствуя себя нестерпимо опустошенной, с шипением приподнялась на локтях и поняла вдруг, что впервые за двести лет у неё прорезались клыки.

Карлинг перевернулась на четвереньки и поползла к нему.

— Я сказала, иди сюда.

Черты лица Руна заострились от страсти, а львиные глаза сверкали, как полированные камни. Замерев, он уставился на ее рот.

— Теперь ты серьёзно возьмёшься за меня, да, детка? Обещаешь? — промурлыкал он.

Какой легкомысленный альфа. Она прыгнула на Руна и повалила его, вонзив зубы в шею. Они оба застонали, когда его дикий пьянящий вкус взорвался у нее на языке. Из горла вырвалось урчание, Карлинг охватила дрожь.

Рун положил руку на затылок Карлинг и сильнее вдавил в себя её клыки, одновременно усаживая на себя. Она охотно подчинилась и раздвинула ноги, чтобы оседлать Руна. Он прижал головку к влажному входу, а затем опустил ее на себя, заполняя ноющую пустоту твёрдым, тёплым членом, а рот — горячей кровью. Затем крепче обнял и начал двигаться, пока она смаковала его вкус.

Карлинг снова опьянела от наслаждения. Она всегда удивлялась, насколько насыщенным оно, это удовольствие, было и как до краёв наполняло её смехом и постоянством, а ещё такой редкостной, богатой страстью, что душа раскрывалась и цвела.

Карлинг осознала, что Рун шепчет ей на ухо:

— Я всегда буду приходить за тобой, всегда буду держаться за тебя. Клянусь.

Глотка крови, который она сделала, было более, чем достаточно. Его энергия уже пела в венах. Карлинг вытащила клыки, и прошептала в ответ:

— Я никогда не отпущу тебя, никогда не подведу. И буду поддерживать тебя, несмотря ни на что.

Его тело содрогнулось от нахлынувшего оргазма, и снова он отдал всего себя своей женщине.

Карлинг всей силой сердца будет его поддерживать. Она пообещала это.

Руфио и Распутин прибыли ранним вечером следующего дня.

— Давайте попытаемся пройти через это без взаимного рычания, хорошо? — пробормотала Карлинг Руну, пока они наблюдали, как арендованная машина заворачивает по подъездной дороге.

— Не смотри не меня. Я буду мурлыкать все время, — ответил Рун, одарив её самым невинным взглядом из своего арсенала.

Она попыталась изобразить сердитый взгляд, но безуспешно. Они провели послеобеденное время в дремоте. Она то погружалась в сон, то снова выныривала из него, положив голову ему на плечо. Ничего не могло быть прекраснее или совершеннее.

Рун открыл входную дверь, пока Руфио выбирался из машины, держа на поводке соболино-коричневого пса. Распутин заметил Карлинг, стоящую в тени дверного проема. Он пронзительно, возбуждённо залаял, и потянул поводок, пока Руфио не засмеялся и не отпустил его.

Пёс рванул вверх по тропинке. Он танцевал, вертелся и прыгал, а когда Карлинг наклонилась, чтобы взять его, бросился к ней на руки и неистово пытался облизать её лицо. Рун поприветствовал Руфио, расспросил, как прошёл полёт и показал ему его комнату, чтобы мужчина мог разместиться.

Когда Рун вернулся, он обнаружил Карлинг и Распутина на кухне. Распутин изучал углы, помахивая пушистым хвостом. Карлинг достала упаковку филе куриной грудки, бормоча что-то себе под нос, пока брызгала немного оливкового масла на сковородку. Она взглянула на Руна.

— Я собираюсь сделать Распутину курицу на ужин. Приготовить тебе тоже?

Рун сжал переносицу.

— Ээ, я должен кое в чем признаться.

— В чем же? — спросила Карлинг. Она включила конфорку, задумалась и убавила пламя.

— Я не хочу ранить твои чувства, — сказал Рун. — Для меня ты олицетворение совершенства во многих отношениях. Но, дорогая, ты ужасно готовишь.

Карлинг прищурилась, глядя на него. Он виновато пожал плечами и улыбнулся. Заметил, как её взгляд опустился и выражение лица изменилось. Она прикрыла рукой рот.

Рун тоже посмотрел вниз. Пёс подошёл к нему и задрал ногу. Тонкая струйка мочи окропила его ботинок.

Рун сжал челюсти. Они с Карлинг присели на корточки, задумчиво изучая померанца. Распутин уселся и энергично почесал за ухом.