Он встал и размял спину, оглядываясь кругом. Боги. Произошедший инцидент был настолько эмоционален, настолько реалистичен, что он полностью погрузился в него.
Могло это быть иллюзией или галлюцинацией? Или чем-то другим, чем-то более реальным? Мог ли он каким-то образом влиять на прошлое? Ему захотелось рассмеяться, отбросить эту мысль, но он взглянул на все еще кровоточащие следы от хлыста на спине Хепри и смеяться сразу же расхотелось.
Развернувшись, он заметил с каким вниманием наблюдает за ним жрец. Рун задумался, глядя на мужчину. Гедеон из Ветхого Завета выложил овечью шерсть, прося знака Божьей воли
Рун пожал плечами. Он, может, и не христианин, и не зависит от воли богов, но позаботиться о доказательствах казалось ему чертовски хорошей идеей. Вер повернулся к Хепри и служанкам, сунул руку в карман джинсов и достал перочинный нож. Это был современный, крепкий швейцарский армейский нож. Интересно, выдержит ли он четыре с половиной тысячи лет.
— Как тебя зовут? — спросил он жреца.
— Акил, мой господин.
— Кто твой царь, Акил?
Глаза жреца вылезли из орбит. Было ясно, что он не мог представить, почему бог не знал такой простой вещи, но ответил достаточно быстро:
— Джосер.
Рун расслабился. Он немного знал о Джосере
— Это мой дар тебе, — сказал он. — Не показывай его ни Хепри, ни кому-либо еще. Не пиши о нем, не смей оставлять о нем ни единой записи. Я хочу, чтобы в качестве доказательства своей преданности ты спрятал его у входа в пирамиду Джосера в Саккаре. — Саккара был большим некрополисом, или городом мертвых, служивший в качестве кладбища Инбу Хедж и позднее Мемфиса. — Может пройти много времени, прежде чем я смогу вернуться за ним, но я вернусь.
Мужчина закрыл нож и протянул его жрецу. Акил с благоговением взял его.
— Я сделаю это, мой господин. Вы можете положиться на меня.