Поцелуй зверя

Весь следующий день прошел в маете и сомнениях вперемешку с хозяйственными делами, настолько непривычными и утомительными, что это было похоже на слишком затянувшуюся экскурсию в фольклорном стиле. Хозяйственные дела, которыми девушки занимались с индифферентной покорностью рабынь или жриц, с детства отданных родителями в услужение таинственному и могущественному божеству, забавно и довольно гармонично перемешивались с обрядовыми песнопениями и даже танцами. Мужчины были заняты не меньше девушек. С утра до вечера они выполняли тяжелую бытовую работу — кололи дрова, таскали в ведрах снег, который таял в сенях, превращаясь в воду, топили баню и свежевали тушки зайцев, добытых на охоте. А потом, на ровной заснеженной площадке в центре поселения, раздевшись до пояса и поражая воображение натренированными голыми торсами, размахивали мечами и палицами под руководством свирепо насупленного Рьяна — в общем, занимались физической подготовкой.

Марк увлеченно участвовал во всех этих мероприятиях. Так, что им опять — как вчера и позавчера — за весь день удалось перекинуться лишь парой фраз. Понимая, что Марк все силы прилагает к осуществлению их плана, Юлия, обреченно вздыхая, брела с девушками чистить свеклу для борща и кипятить воду, сделанную из талого снега.

Ночью Юлия не могла уснуть. Снова ворочалась на жесткой лавке, застеленной пестрым до рези в глазах покрывалом в лоскутной технике. Было душно. Жар от печки шел такой, что сердце к середине ночи начинало колотиться чуть ли не в горле. И сбивалось дыхание, потому что рядом — совсем рядом! — тоскливо, страшно и жалобно выли волки. Почти полная луна заливала комнату зимним светом. Юлия не спала, отчаянно стараясь не ворочаться и не менять позы каждую минуту. Сегодня они договорились с Марком — украдкой, как нашкодившие дети, — встретиться ночью любой ценой. И она знала — сегодня ее ничто не остановит. И если придется, не дай бог, снова столкнуться с Бояной, взявшей на себя роль строгого вожатого в этом пионерском лагере для взрослых, Юлия готова была, если нужно, даже физически противостоять ей, вздумай та воспрепятствовать исполнению заветного желания.

С трудом дождавшись назначенного часа и уже совершенно измучившись к этому времени, Юлия тихо приподнялась на своей жесткой кровати. Бесшумно, как недавно Бояна, скользнула мимо лунного луча на полу. Теперь она была осторожнее. Не стала надевать в сенях ботинки — просто взяла их в руку и, применяя искусство, достойное фокусника, чтобы не шуршать пуховиком, скомкав его под мышкой, выбежала из дома на улицу прямо в велюровых пижамных брючках и футболке.

Больше волчьего воя и устрашающей неизвестностью кары за проступок она сейчас боялась ревнивого взгляда продолговатых красивых глаз. В доме стояла тишина, и Юлия очень надеялась, что на этот раз Бояна спит.

Она кралась, словно какая-то Мата Хари из глупого шпионского фильма, готовая в любой момент нервно рассмеяться. Особенно когда представляла, как нелепо выглядит со стороны. И в то же время, замирая до боли в сердце от скрипа снега под своими ногами.

Юлии удалось беспрепятственно пробежать через открытое пространство двора. Подойдя к мужскому срубу, она, охваченная темнотой и смятением, завернула за угол.

— Аи…

Чьи-то руки неожиданно и крепко обхватили ее за талию, заставив глухо вскрикнуть и задохнуться одновременно от страха и радости — она в следующую же секунду узнала это объятие.

— Тсс… это я.

Губы теплые и нежные, как крылья бабочки, запорхали где-то рядом с ухом, щекоча и возбуждая.

— О, боже, как я испугалась!

— Удалось нормально выбраться?

— Да я особенно не пряталась, — небрежно пожала она озябшими плечами. — У нас каждую ночь кто-то выходит, наверное, на свидания бегают. Глупость какая — раздельные дома.

Марк посмотрел на нее, и как-то странно и недоверчиво сузились его глаза, фосфоресцирующие в свете луны. От этого жеста Юлия уже привычно, неосознанно приникла к нему.

— Ну, не успели они пока понастроить для каждой пары по дому! — снисходительно усмехнулся он.

— Да, ты прав. Я так соскучилась…

— Я тоже.

— Марк, здесь страшно. Нам нужно уходить отсюда, — неожиданно для самой себя выпалила она совсем не то, что собиралась сказать.

— Прекрати, — укоризненно сказал он. — Страшно… Ты что — маленькая? Подумаешь, временные трудности…

— Нет, Марк, я не об этом. Здесь что-то не то. Давай уйдем, пока не поздно?

— Уже поздно…

Марк склонился к ней, и чувство, будто она снова в его квартире с высокими потолками, уверенность в скором исполнении мечты — самой прекрасной, нереальной и желанной мечты, что когда-либо посещала смертного человека, заставило Юлию закрыть глаза.

— Знаешь…

— Что?

— Так, ничего.

Он странно замолчал, и обидное чувство, что он что-то скрывает и не хочет делиться, сдавило грудь уже привычным одиночеством и потерянностью. Но она не успела ничего сказать. Слишком много было всего другого, что она уже давно хотела сделать. Пальцы Юлии зарылись в упругие кудри. К ней постепенно возвращалась уверенность в грядущем счастье.