Потусторонним вход воспрещен!

– Что ты тут делаешь, Валентина? – проскрипела старуха. – Я же тебе велела принести мне плед! И потом, ты мне можешь сказать, что это они говорят по телевизору? Я ни слова не понимаю! Это что – какая-то иностранная программа?

Виктор растерянно моргнул, прошел мимо старухи и вышел в коридор.

Там, к счастью, никого не было. Только из кухни доносились звуки льющейся воды и голос Филиппа Киркорова – работало включенное на полную громкость радио.

– Валентина! – донеслось сзади. – Не надо пледа, лучше принеси мне зеленый чай! И когда я, наконец, буду обедать?

Замок на входной двери открылся легко. Виктор вышел на лестничную площадку и прислушался.

Сверху доносились раздраженные голоса – это полиция решала, ломать дверь его квартиры или пока воздержаться.

Прежде чем спуститься на первый этаж, Виктор выглянул в окно.

Перед подъездом стояла машина с синей мигалкой, возле нее курили двое парней безусловно полицейской наружности. Чуть в стороне припарковался мебельный фургон, в который грузчики носили подержанную мебель – кто-то из жильцов то ли переезжал на другую квартиру, то ли менял обстановку.

Оценив ситуацию, Виктор спустился по лестнице.

Холл первого этажа был наполовину заставлен мебелью, входная дверь широко распахнута. Грузчики по очереди заходили, по одному и по двое, подхватывали вещи и тащили их в фургон. Дождавшись паузы, Виктор вскинул на плечи громоздкое кожаное кресло, нахлобучил его, как огромный защитный шлем, и вышел на улицу.

Курившие возле своей машины полицейские проводили его равнодушными взглядами.

– Ты не прав, Костя! – продолжил один из них разговор. – Виталик – форменный козел, но Серега еще козлистее!

Виктор поправил тяжелое кресло и направился к фургону.

Прямо перед его глазами на кожаной обивке было нацарапано непечатное слово.

Сбросив кресло на землю возле фургона, он опасливо покосился на полицейских. Теперь один из них разговаривал по мобильному телефону, второй, запрокинув голову, смотрел куда-то вверх.

Виктор хотел уже отправиться восвояси, как вдруг его кто-то хлопнул по спине. Обернувшись, он увидел здоровенного мужика в рабочем комбинезоне.

– Ты чего ворон считаешь? Помогай Серому! Полезай в фургон, будешь оттуда мебель принимать!

Бегунов не посмел возразить – он побоялся привлечь внимание полиции, – послушно запрыгнул внутрь фургона и стал помогать копошившемуся там худощавому жилистому мужичку лет шестидесяти принимать и расставлять внутри кузова приносимую грузчиками мебель. Через несколько минут погрузка закончилась, грузчики залезли в фургон, закрыли за собой створки, расселись по креслам и диванам, и грузовик тронулся.

Виктор уселся в то самое кресло с неприличным словом, которое перед тем нес. Он подумал, что все к лучшему – на мебельном фургоне он уедет подальше от своего дома, а уж там где-нибудь выберется.

Валидол со Штемпелем медленно продвигались в пробке по Бронницкой улице. Мимо их машины текла толпа озабоченных, занятых своими делами людей. Валидол равнодушно скользил по этой толпе рассеянным взглядом и вдруг насторожился, как почуявшая дичь охотничья собака.

Это лицо в толпе… то самое лицо!

Стройная девушка разговаривала с какой-то женщиной, которую Валидол видел только со спины. Прямые темные волосы, большие глаза, длинная тонкая шея. Скромная серая курточка, ботинки на низких каблуках…

Боясь ошибиться, Валидол поспешно вытащил из кармана полученную от Профессора фотографию.

Никакой ошибки, это было то самое лицо! Правда, на фотографии у нее была другая прическа – асимметричные пряди делали лицо более необычным, ярким, запоминающимся, да еще носило отпечаток глубоко укоренившегося чувства превосходства над окружающими, уверенности в себе. Но прическу можно изменить в два счета, а выражение лица у женщин меняется по двадцать раз в минуту…

Валидол оживился.

Рано Профессор списал их со счетов, они еще покажут, на что способны! Возьмут девчонку в лучшем виде!

Он взглянул на Штемпеля.

Перевязанная рука, темные очки скрывают подбитый глаз, но не скрывают лени и тупости.

Нет, ему нельзя поручить ничего серьезного! Если он умудрился упустить какую-то пенсионерку, то эта девица, если верить тому, что о ней говорят, сделает его, как Бог черепаху. Обыграет с разгромным счетом, как Аргентина Ямайку.

И вообще – если хочешь, чтобы дело было действительно сделано, делай его сам!

– Садись за руль! – прошипел Валидол своему незадачливому напарнику и открыл дверцу со своей стороны.

– А ты куда? – спросил тот, уставясь на шефа.

– На кудыкину гору! – огрызнулся Валидол, выскочил из машины, стремительно ввинтился в толпу и подскочил к девице в серой куртке.

– Девушка, не подскажете, где здесь есть продовольственный магазин? – спросил он, схватив ее за локоть.

– Что? – переспросила девица, пытаясь вырвать руку.

– Не дергайся! – прошипел он, склонившись к самому уху, и потащил ее к краю тротуара, где стояла их машина. – Не дергайся и не кричи, а то отправишься на тот свет!

В подтверждение серьезности своих намерений он упер ей в бок маленький плоский пистолет.