Поваренная книга волшебной академии

Прозвенел колокольчик, обозначая завершение этапа. Майя аккуратно выложила на блюдо рис, добавила к нему свинину и сделала шаг назад. Я ободряюще улыбнулся ей, показал большой палец — Майя улыбнулась в ответ.

Ничего. Не все так страшно. Однажды она будет рассказывать об этом конкурсе своим друзьям, не скрывая гордости и радости.

— Столько всего! — одобрительно произнес его величество, выходя к участникам, и я увидел, что Винтеркорн напрягся так, словно именно сейчас цепи Майи должны были разорваться. — Миррин Морави, вижу, у вас тут что-то несложное, но вкусное?

Майя залилась румянцем и кивнула. Кто бы мог подумать, что эта девушка — некромант, и в любую минуту она способна выплеснуть ту тьму, которая клубится в глубине ее души.

— Это чинская свинина, ваше величество, — негромко, но уверенно сказала она и снова бросила быстрый взгляд в мою сторону, словно по-прежнему испытывала страх и хотела убедиться в том, что я рядом. — Старинный рецепт, готовится быстро и просто. Свинина очень нежная, нисколько не острая. Попробуйте!

* * *

Майя

— Завтра будут десерты. Финал.

Мы с Джоном стояли на мосту, который перебегал через одну из бесчисленных столичных рек и речушек. Я удивленно думала: надо же, такой большой город, а в нем столько мест, где ты можешь остаться наедине со своими мыслями. Парки, сады, узкие улочки с фонариками над вывесками бесчисленных винных и кофейных погребков — все это было похоже на декорации спектакля. Шел снег, с каждой минутой становясь все гуще, город укутался в него, словно в пушистую шубу, нахохлился — пришла зима, и надо было дожить до весны.

Я верила, что доживу. И в то же время не верила. Его величество сегодня похвалил мою чинскую свинину, остальные повара язвительно улыбались, видно, строя предположения о том, кто я такая и как пролезла на конкурс, раз король настолько со мной добр, и я страшно боялась, что Дастин подойдет, скажет что-то непринужденное и спокойное, и это будет, словно взрыв, который сорвет мои оковы и выплеснет тьму. Я смотрела в его лицо — энергичное, живое, с каким-то доброжелательно цепким выражением — но не различала черт. Стоило закрыть глаза, и я видела лишь фигуру принца с серым туманом на месте лица.

Это было жуткое, призрачное ощущение. Я заглядывала в глаза своей смерти и не могла отвести взгляда, понимая: это не только моя смерть, и я должна сделать все так, как скажет Джон, чтобы ее крылья не расплескались над людьми.

Змея, которая по словам Анжелины, была у всех некромантов, ворочалась в груди, не давая дышать. Змея негромко, но уверенно твердила, что я должна слушать свою природу. Подчиняться тому, что меня наполняет — потому что это и есть моя настоящая жизнь.

Иногда мне хотелось заткнуть уши. Просто заткнуть уши и не слушать этот вкрадчивый мягкий голос, липкий, словно туман над болотами.

— Испечешь пончики? — спросил Джон. Я кивнула. Лучше думать о пончиках — если у тебя есть хороший пончик, то и все остальное постепенно пойдет на лад.

— Да. С клубничной начинкой. Как вы думаете, король меня жалеет?

Все это время Джон держался с несокрушимым спокойствием. Он, кажется, нисколько не сомневался в том, что все закончится без крови и жертв. Когда я была рядом, то это спокойствие передавалось и мне — поэтому не хотелось уходить. Не хотелось расставаться.

— Конечно. Его величество добрый человек. Он тронут твоей историей, — Джон неожиданно извлек из кармана пальто шоколадное печенье в золотистой упаковке и протянул мне. — Обещал тебя щедро наградить после всего этого.

— Завтра, — сказала я, чувствуя, как тело наполняется противным простудным ознобом и становится каким-то чужим. Сломанным, а потом починенным. — Завтра все это случится. Потому что когда же еще? Последний этап… — печенье задрожало в моих пальцах и едва не улетело вниз, в темную воду. Там плавали утки, оценивающе глядя в нашу сторону. Судя по тому, какими они были жирными, их здесь отлично кормили и без нас. — Как это все будет?

Джон ободряюще улыбнулся. Приобнял меня за плечи, и я подумала: уволюсь из академии. Открою свое дело, маленькую пекарню или ресторанчик. Тогда мы с ним сможем быть вместе без всеобщего осуждения.

Быть с Джоном… Сказал бы мне кто об этом месяц назад, когда я бегала по Веренбургу с коробом доставки за плечами — я лишь рассмеялась бы. А теперь… теперь все изменилось. Теперь я могла думать только об этом и надеяться, всем сердцем надеяться, что однажды…

Это не имело отношения к той любви, о которой пишут в книгах с желтыми обложками. Это было намного глубже, важнее и чище.

— Мы с Модестом полагаем, что все начнется после дегустации, — негромко ответил Джон так, словно разговаривал с самим собой и в очередной раз пытался все прояснить и разложить по полочкам. — Когда король и принц отведают твои пончики, то Дастин снимет цепи, и твоя тьма освободится и убьет их. После этого в заклинаниях, которые ты используешь, окончательно проявятся нити заказчика.