Поведай нам, тьма

— Они были сыновьями Чарли. Их матери я не знаю. Но это была не моя мама. И я не знаю, как моя мама сошлась с Чарли. Может, у нее не было выбора. А больше всего мне хотелось думать, что она была его пленницей или что-то в этом роде и не могла вырваться. Но они поженились. По крайней мере, я так предполагаю. Потому что носила его фамилию: Карнес.

— Карнес? А я думал, ты Лоуган.

— Я была Анжелой Карнес, пока не сбежала от него. Затем я сменила фамилию. Прочитала книгу «Побег Лоуган». Имя мне понравилось, и я взяла его себе. Во всяком случае, я почти не сомневаюсь, что мама была замужем за Чарли. Хотя и не знаю, почему она сделала это, если не под принуждением. Разве только сама была такой же и действительно полюбила его. Но мне очень не хочется думать о ней так.

Будь она жива, быть может, вырвала бы меня из лап этих мерзавцев. А может, и нет. Возможно, все было бы так, как оно и было. Но, думаю, этого я уже никогда не узнаю.

Как бы там ни было, но это длинная история. Только в тринадцать лет я покинула Чарли и близнецов. Большую часть времени мы жили в фургоне. Когда мы не переезжали куда-нибудь в очередной раз, то останавливались где-нибудь у черта на куличках. В лесу, в чистом поле. Чарли не хотел никого видеть рядом.

За все то время, пока была с ними, я никогда не ходила в школу.

— Никогда? Как же ты научилась читать?

Анжела повела плечами.

— Они-то меня точно не учили. Должно быть, научилась от мамы. По меньшей мере усвоила какие-то азы, а потом уже училась самостоятельно. Пока жила с этими ублюдками, читала все, что попадало под руку. Это было так здорово. И, вероятно, это и спасло меня от помешательства. Читая, я жила жизнью других людей. И эти жизни всегда были лучше моей — даже когда героям приходилось несладко. Думаю, именно книги удержали меня на плаву. Книги и мои грезы.

Иногда мы проезжали мимо школ, и я видела этих ребятишек… Мне кажется, тогда мне больше всего на свете хотелось пойти в самую обычную школу. Мне часто снились сны о том, как это произойдет. Но я не могла пойти в школу, как другие дети, так что решила побыстрее вырасти и стать учительницей. Это было для меня самым главным, целью моей жизни — стать учительницей. И учить детей любви к книгам. Я верила, что это когда-нибудь случится, если до этого меня не убьют.

— Ты думала, что они тебя убьют?

— Просто по счастливой случайности им это не удалось.

— Господи, — пробормотал Говард.

— Они были ненормальными, психами. Как этот тип, что нападал на нас, но, вероятно, еще хуже.

— Да что они тебе сделали?

— Спроси, что не сделали.

— Но ведь ты была еще ребенком.

Анжела пожала плечами.

— Это их не остановило. Но они стали намного… активнее… когда мне исполнилось девять или десять. И потом, когда у меня стали развиваться груди… Думаю, все бы еще ничего, да только они никогда не могли обойтись без того, чтобы не помучить меня. И не потому, что я их злила. Они делали это для встряски. Это… заводило их. Меня раздевали и связывали. Иногда в ход шли наручники. А то и подвешивали за руки на ветку дерева или что там еще подворачивалось и стегали меня ремнями или электрическими шнурами или колотили палками. Боже, чего только не испытала я на своей шкуре, даже представить трудно. При этом часто в дело шли щипцы или… так вот, терзая меня, они доводили себя до исступления и затем… ну это, насиловали меня.

В голове Говарда стоял какой-то туман. Мужчины делали подобные вещи? Анжеле? Девушке, сидящей сейчас рядом с ним?

Он посмотрел на нее исподлобья.

— Они и вправду такое делали?

— Да. И не только со мной. Очень часто это были совсем посторонние люди. Они подвозили голосовавших на дороге женщин или девушек, а затем те становились их жертвами. Иногда они даже сталкивали с дороги машины, если за рулем сидели одинокие женщины.

— О Боже, — буркнул Говард.

— Для некоторых из них, надо полагать, все это закончилось трагически. Но на моих глазах они никого не убивали. Я всегда пряталась в фургоне, когда это происходило, и слышала крики женщин. И еще как они смеялись и визжали от радости. А я радовалась тому, что на этот раз это была не я, а кто-то другой.

Анжела встала. Повернувшись, Говард увидел, как, пройдя мимо него, она взяла несколько палок и бросила в огонь. Затем оглянулась на него.

— Не хочешь немного пройтись?

— Конечно.

— А то попка онемела, — криво усмехнулась она, включая фонарик.

Говард поднялся. Ослабив пояс на одну дырочку, он сунул за пряжку револьвер стволом вниз.

Бок о бок они медленно пошли по направлению к палаткам. Очень тихо Анжела произнесла:

— Уверена, ты никогда не ожидал услышать подобную историю.

— Это… ужасно. Боже! Как можно совершать такое безнаказанно?

— Ну, во-первых, они постоянно переезжали и, надо полагать, обычно оказывались за многие мили от места преступления, задолго до того, как полиции становилось известно об исчезновении их жертв. И потом, мы постоянно ездили какими-то окольными путями, а в населенные пункты заезжали лишь затем, чтобы пополнить припасы…