Поведай сыну своему (СИ)

Приемщик, обычно не торопясь, долго водит пальцем по замусоленным страницам толстого журнала, явно испытывая при этом злорадное удовлетворение значимостью своей персоны в судьбе вчерашних сильных мира сего. Когда она, наконец, слышит отрывистое: "Клади!", ноги у нее подкашиваются, сердце замирает, и она, оставив на столе за окошком сверток, дрожащими руками хватается за грязную стенку приемной и по ней с трудом пробирается к выходу, где ее спасает от обморока свежий воздух улицы. Там она отсиживается с полчаса на ступеньке крыльца в толпе, ждущей своей очереди, и только после этого направляется к дому своей близкой подруги, которая предоставила ей возможность пожить у нее несколько дней.

Аба вернулся на работу. Заканчивался ремонт магазина, в котором он нуждался давно, тем более после кражи и учиненного там погрома. Но торговать практически было нечем. Предстояли поездки по различным базам.

В первый же день после возвращения в Ружин Аба поинтересовался у сотрудников магазина ходом следствия. Оказалось, что никаких новостей на этот счет нет.

Помимо его воли в голове упорно и многократно прокручивалось все то, что произошло в конторе у Павла, а также угрожающая беседа с его пьяным дружком.

"Почему, собственно, у Павла не может быть фотографии Антона? Они ведь знают друг друга по работе. Да, это действительно та же фотография, которую он видел у следователя. Но это опять ни о чем не говорит".

И все-таки отрешиться от этих мыслей он не мог.

"Но как же он весь изменился в лице, когда увидел фотографию? Зачем было резко вырывать ее из рук ребенка?"

Но и это, пожалуй, находит объяснение. Павло знает, конечно, о краже и о найденной разорванной фотографии и, естественно, боится быть втянутым в следственные дела.

На этом Аба временно успокаивался. Но временно.

"Хорошо, а угрозы? Что это может означать?"

Перед ним возникло круглое, жирное в щербинах лицо Ивана. Вспоминая некоторые детали разговора, он пришел к выводу, что оба они не были настолько пьяны, как хотели выглядеть.

Где-то на второй или третий день после возвращения из Верховни Аба пришел на работу за час до открытия магазина. Уборщица уже была на месте, убирала магазин.

- Здравствуй, Аба! - радостно приветствовала его уборщица Настя, худая энергичная женщина лет сорока. - Как отдохнул? Как дети? Им полегчало?

- Ты даже представить себе не можешь, что такое воздух Верховни. Дети прямо ожили. Как бы не сглазить, чувствуют себя лучше.

- Дай-то Бог им здоровья!

Аба посмотрел пристально на Настю и указал ей на рядом стоящий длинный ящик:

- Слушай, Настя, ну-ка брось свою тряпку и садись сюда. У меня к тебе разговор.

- Слушаю тебя, Аба. А что еще случилось? - с тревогой в голосе спросила Настя.

- Скажи мне, о каких двух подозрительных мужиках, которых ты видела в магазине накануне кражи, ты рассказывала следователю? Может, ты вспомнишь какие-то подробности и расскажешь мне.

- Не стоит об этом, Аба. Мало что мне могло показаться. И потом я этих следователей боюсь больше смерти. Ведь он насел на меня - ах ты такая-сякая, что-то скрываешь от нас. Я и сболтнула ему. А теперь сама сомневаюсь. Может, они ничего-то и не рассматривали, а мне показалось. И потом, как можно возводить на людей тень, не будучи самому уверенной в этом? Так что извини уж меня, Аба. Больше добавить к тому, что тогда сказала, не могу.

- Так-таки и не можешь? Я ведь тебе не следователь и знаешь ты меня давно и хорошо.

- Нет. Аба, не проси. В случае чего, совесть меня совсем замучает.

- Как знаешь.

На этом Аба закончил разговор.

Как-то после этого разговора Аба проходил мимо здания, где размещался суд и милиция. У него возникла мысль посоветоваться со следователем. Но он тут же отверг ее. Нет для этого веских причин. Настя, пожалуй, права.

Но что это? У входа в здание - Аллочка. Что она там делает? Что-то тихо, но настойчиво говорит явно озадаченному пожилому милиционеру.

Увидев приближающегося Абу, милиционер с заметным для себя облегчением обратился к нему.

- Послушай-ка, Аба, ты, я вижу, идешь домой? Так захвати, пожалуйста, с собой эту упрямую козу и чем быстрее, тем лучше. Она ведь рядом с тобой живет.

- А что, собственно, случилось? - удивился Аба.

- Я все равно... - заговорила Аллочка, тупо глядя себе под ноги, но была тут же прервана твердым окриком милиционера.

- Вот что, граждане, здесь стоять нельзя. Прошу немедленно проходить.

Аба взял девчонку за руку и увел по направлению к своему дому.

- Что случилось? Ты можешь мне объяснить?

- Никому я ничего объяснять не буду, а только главному начальнику милиции, - решительно заявила Аллочка.

- Не будешь - и не надо. Мама уже, наверное, ждет тебя дома.

Аба отвел Аллочку домой, а сам, не заходя домой, ушел на работу, так как время было раннее, до обеда оставалось еще более двух часов.

Этл в это время готовила обед. Обнаружив, что у нее закончилась соль, она решила заглянуть к соседке. Постучала, но вместо ответа она услышала громкий голос Лизы, потом плач. Поколебавшись немного, она решила приоткрыть дверь.