Повелитель баталий

«Мерседес» преодолевал повороты на грузинский манер, не снижая скорости. Дорожных знаков тут не было. Если бы они и имелись, то водитель, наверное, тоже не обращал бы на них ни малейшего внимания, иначе он не был бы грузином. К месту аварии от последнего поворота большая машина долетела за несколько десятков секунд.

Каждый человек, сидящий за рулем, традиционно считает, что неприятности случаются с кем-то другим, но только не с ним. У него всегда и все в порядке. А тут водитель «Мерседеса» показал, что даже у старой машины на вполне законном основании могут быть идеальные тормоза.

Колодки заскрипели, шины задымились от трения с дорогой и оставили за собой ярко вычерченные следы. Двигатель заглох, казалось, сам по себе, без всяких усилий со стороны водителя. Из «Мерседеса» вышел худощавый человек, очень высокий и сильно сутулый. Так выглядят многие люди изрядного роста, которым часто приходится наклоняться, чтобы сказать что-то собеседнику и быть услышанным. Сутулятся они оттого, что ленятся наклоняться.

– Кто был за рулем? – подняв руку в общем приветствии, по-английски, слегка картавя, спросил он.

– Тот же человек, который сейчас там находится, – ответил полковник Костатидос. – Нам не было необходимости сажать туда кого-то другого.

– Гиви, – добавила капитан Софикошвили.

– Майор Хортия, – представился высокий мужчина и протянул руку полковнику.

С заднего сиденья машины вышли два человека в белых халатах. Молодой, видимо, врач, с умным интеллигентным лицом и в очках. Другой возрастной, судя по всему, фельдшер. У него был с собой чемоданчик с красным крестом на белом фоне. Вид этого традиционного медицинского знака вызывает возмущение только в отдельных мусульманских государствах, правители которых не желают считаться с международными устоявшимися символами. Но Грузия – страна издревле христианская, поэтому в ней этот знак выглядит вполне уместным.

– Осмотрите пострадавших, – распорядился Хортия уже на грузинском языке.

Костатидос, вообще-то, считал, что в его присутствии корректно было бы говорить на английском. Однако медики, должно быть, его не знали или же владели им недостаточно хорошо для того, чтобы понять распоряжение майора.

По большому счету для полковника Костатидоса люди, не знающие английского, были вообще существами неполноценными. Он никогда не мог понять таких дикарей. Пусть они выучили бы язык даже в ухудшенном, как считал полковник, или классическом, как говорят яйцеголовые умники, английском варианте. Даже с такими познаниями можно общаться с американцами и не потеряться в Соединенных Штатах. А не знать английский, считал полковник, это все равно что не уважать Америку.

Для проверки своего предположения Костатидос задал медикам вопрос:

– Среди вас есть специалист по травмам?

Майор Хортия сначала перевел его слова на грузинский, потом сам же ответил полковнику:

– Травматологов мы не держим. Они нам ни к чему, у нас здесь не спортивный клуб. Но наш фельдшер в молодости работал на «Скорой помощи» и встречался с травмами. Медики сейчас проведут осмотр пострадавших.

– Они не знают английского языка? – спросил полковник.

– Нет, только грузинский и русский.

– Как тогда они вообще могут лечить? Не понимаю!..

– Они лечат не американцев и не англичан, – неожиданно сухо и жестко отреагировал на американскую тупую гордость грузинский майор. – В прошлом году из-за отсутствия рядом медиков я вынужден был отвезти американского офицера к ветеринару. Тот тоже не знал английского, но вылечил человека. Правда, ваш соотечественник сильно обиделся, когда узнал, что его лечил ветеринар. Он посчитал это оскорблением, проявлением расизма.

– Он был афроамериканец?

– Да, американский негр.

Майор, конечно же, знал, что в Соединенных Штатах запрещено использование слово «негр», там рекомендуется говорить «афроамериканец». Но полковнику показалось, что майор Хортия намеренно говорил «негр», чтобы разозлить Костатидоса.

– Мне было бы трудно с вами работать, – так же сухо и жестко ответил полковник, осуждающе покачав головой.

Эти слова, на его взгляд, прозвучали как серьезное предупреждение.

– А у меня, слава богу, и необходимости нет работать с вами. Мне своих забот хватает.

– Вы чем-то сильно заняты?

– Есть основания считать, что границу перешли три русских диверсанта. Они могут оказаться как раз где-то в нашем районе. Вот это уже моя прямая забота, – сказал майор.

– Русские диверсанты?.. Откуда такая информация?

– Русские пограничники обратились к нашим. Они сообщили, что их армейское подразделение преследовало банду на своей территории, при этом потерялись офицер и два солдата. Русские якобы боятся, что они могли заблудиться и перейти на нашу сторону. Это обычный метод прикрытия и оправдания нарушения границы. Если эти трое попадутся, то нас же предупреждали!..

Майор Хортия отошел к капитану Софикошвили и стал разговаривать с ней на своем языке. Демонстративно на грузинском, хотя оба прекрасно владели английским. И намеренно громко.