Повелитель блох

— Вы о чем говорите! — топнула ногой Арра. — Какие бараны, какие пастухи?! Джузеппе, мы из-за одного паршивого амулета сломя голову неслись, чтобы его уничтожить, так что же теперь сидим, как мухоморы под елкой? Сейчас ведь все гораздо серьезнее!

— В том-то и дело, — пробормотал Джузеппе.

— Не сердись, птичка, — мягко улыбнулся ей Ганц. — Просто лететь туда, как ты изящно выражаешься, «сломя голову» сейчас, среди ночи, было бы в высшей степени неразумно. Мы люди не местные, дорог здешних не знаем…

— Ты что, заблудиться боишься?

— Не заблудиться, а попасть в ловушку. В темноте да на незнакомой местности… Можно, конечно, ломануться сейчас туда дуриком, вступить в схватку с превосходящими, если я правильно понимаю ситуацию, силами противника и героически погибнуть. Потом про нас песни будут складывать, баллады разные… Это если кто-нибудь про наш героический рейд в ночи узнает, конечно. А то ведь можем и без следа сгинуть.

— Совершенно верно, — решительно поддержал его магистр. — Действовать сейчас вслепую — это вульгарное самоубийство.

— Но что-то мы должны сделать! — Арра почти плакала от злости.

— А кто говорит, что нет? — Ганц вроде даже немного удивился. — Просто действовать надо с умом. Вот рассветет маленько, мы потихоньку и двинемся. Подберемся поближе, посмотрим там, принюхаемся, чем пахнет. На основании разведки составим план… тебя что, в Эсмерре тактике действий против превосходящих сил противника не учили? А ну-ка, скажи мне, третья по списку выпускница, какое главное правило в таком случае?

— Не суетиться, — тихо вздохнула Арра.

— Не совсем каноническое и не слишком подробное определение, но по сути совершенно верно. — Ганц ухмыльнулся.

А внезапно оживившийся Джузеппе спросил у девушки:

— Арра, скажи, пожалуйста, кто у вас этот предмет читал? Не Сильвестр Стоун, часом?

— Точно. Ты что, его знаешь?

— Еще бы! В университете вместе учились. Он, правда, на пару курсов старше меня был. Шум тогда поднялся, ученый совет четыре раза собирался, когда он стал подобным образом на экзаменах отвечать, все выгнать хотели за неуважение! Неканонические формулировки. — Магистр хихикнул. — Но Сильвестр уже тогда парнем серьезным был. Выстроил теоретическое основание, одних статей не меньше десятка написал. Публичные показательные опыты проводил с добровольцами из студентов и настоял на своем. Свел все к сути, что для определенных психофизиологических типов пространные объяснения с большим количеством слов только затеняют смысл, в то время как короткие четкие указания остаются в памяти навсегда и дают возможность действовать в сложных ситуациях на уровне подсознательного автоматизма. Как сейчас помню, «не суетись» и «бди» — это его любимые примеры были.

— Слышала, птичка? — ехидно спросил Ганц. — У тебя это, оказывается, на уровне подсознательного автоматизма должно работать, при таких-то учителях, а ты что? Суетишься и не бдишь? Вот я в Эсмерру напишу этому вашему Сильвестру, что покрепче учеников гонять нужно, а то плохо запоминают.

— Попробуй только, — проворчала Арра, показывая ему кулак. — И прекрати называть меня птичкой! Скажи лучше, когда рассветет?

Ганц внимательно посмотрел на небо, почесал нос:

— Часа через три, я думаю, можно будет выходить. Нам же яркий свет и не нужен, лишь бы дорогу под ногами видно было. А вот как подойдем поближе,, у вас как, господа маги, никаких таких заклинаний нет, чтобы внимание охраны рассеивать или чего-нибудь подобного?

— Есть, конечно, — не задумываясь, ответила-Арра. А Джу-зеппе спросил очень серьезно:

— Думаешь, там охрана?

— Было бы логично, — пожал плечами Ганц. — Вопрос в том, насколько она бдительна и профессиональна.

Оставшееся до рассвета время ушло на разработку планов по проведению разведки. Когда Ганц спросил, что поделывает слоноподобная собачка, маги поняли, что больше ничего такого не видят. Нет, чужая магия никуда не делась, они хорошо ее ощущали, слишком хорошо. Исчезло только… как бы это сказать, ее изображение, словно спряталось в туманной дымке. Джузеппе объяснять это явление отказался, пробормотал только что-то насчет «стабилизации в резонансе». Арра попробовала выстроить сложную конструкцию, основываясь на «ощущениях, данных нам в реальности», но быстро запуталась и бросила это дело.

— Ладно, теоретическую базу вы потом подведете, — успокоил ее Ганц. — А где эта магия на данный момент обосновалась и не расползается ли, можете уточнить?

— Можем, — не раздумывая, ответил Джузеппе.

— Пара пустяков, — поддержала Арра, и они занялись вычислениями.

Объединенное мнение было таково: выброс магии произошел не менее чем в пятнадцати километрах с погрешностью плюс-минус одна десятая доля процента, и если и расползается, то со скоростью, за такой короткий промежуток времени неопределимой в силу своей бесконечной малости. Ганц покивал, начертил на земле острой палочкой нечто вроде плана — определил для себя маршрут движения.