Повелитель бурь

— Простите, это нервное, — извинился он и снова фыркнул, на сей раз немного тише. — Просто я представил себе, как этот мешок с салом долбит скалу и закладывает фугасы, а потом мчится в аэропорт, чтобы утром успеть на работу… Нет, конечно, это физически невозможно. Этого бы даже я не смог, не то что Димочка Вострецов. Он у нас типичный чинуша, этакий, знаете ли, матрас в деловом костюме, для которого квартал до булочной пройти — целая проблема. Естественно, грязную работу он делает чужими руками. Я подозреваю, что в этом замешан водитель моей служебной машины, Нефедов. Тот еще, знаете ли, тип. Вот вы, наверное, слушаете меня и мысленно потешаетесь: дескать, совсем заврался! Школьный друг, личный водитель… Все кругом сволочи, один я весь в белом! Так ведь главный ужас ситуации в этом и заключается! Ума не приложу, когда они ухитрились снюхаться. Этот Нефедов, заика этот чертов, со мной еще в конторе работал, и в МЧС пришел за мной следом. Черт меня дернул взять его к себе в отряд! Между прочим, он вас помнит. Это он мне сказал, что видел вас на побережье вместе с этим… Корнеевым. Я так понял, что этот Корнеев — ваш сотрудник и оказался там неспроста.

— Опять вы пытаетесь тянуть из меня информацию, — проворчал генерал. — Никакой он не мой сотрудник. Он — вольный стрелок. Приходит ниоткуда, уходит в никуда… Я бы и сам дорого дал, чтобы разузнать о нем побольше. Иногда мне кажется, что он все-таки не сам по себе. Вспомнишь, бывает, кем раньше работал наш теперешний президент, и задумаешься ненароком: а не оттуда ли ветер дует?

На красивом лице Станового на миг возникло озадаченное выражение, а Федор Филиппович задумался: а зачем, собственно ему понадобилось сочинять эту сказку про личного стрелка господина президента? В конце концов, Становой не требовал у него подробного отчета. Достаточно было просто отказаться говорить на эту тему, и вопрос был бы закрыт.

— А почему вы решили, что ваш водитель как-то причастен к деятельности Вострецова? — спросил он.

— Вы сами сказали, что на побережье вас пытались убить. Из тех, кто был как-то связан с этим делом, о вашем присутствии знали только я да Нефедов. Мне вы не мешали совершенно. Да я вас и не видел, мне о вас Удодыч сказал…

— Кто?

— Нефедов. Это его ребята так прозвали — Удодыч, из-за отчества. Знаете, я только совсем недавно понял, сопоставил… Он у меня частенько отпрашивается — на недельку, на пару дней… То у него теща хворает, то картошку надо копать, то крышу починить. Ну я без водителя обхожусь свободно. Машину я вожу прилично, вопросы личного престижа меня не волнуют… В общем, отпускаю я его по первой же просьбе. А потом стал замечать, что эти его отлучки по времени совпадают со всякими катаклизмами, вроде этого селя. Ведь Нефедов в это время как раз за больной тещей ухаживал! Честно говоря, мне теперь с ним ездить как-то не по себе. Так и кажется, что вот-вот ножом пырнет. Ну мои ощущения — это, в конце концов, мое личное дело. Но вот вам факт: когда отправляли потерпевших из поселка, во избежание путаницы составили списки: имя, фамилия, домашний адрес… Люди ведь остались без документов, без денег, вообще без ничего. Так вот, страница списка, на которой значился этот фальшивый инженер Корнеев, куда-то пропала. Хватился я ее только в Москве, да и то случайно. Списки лежали у меня в сумке, а сумка все время была со мной. Иногда я оставлял ее в машине, и это была единственная возможность выкрасть список… Я так понимаю, что этот Корнеев, или как его там, сумел что-то разнюхать, и Удодыч решил наведаться к нему в гости.

— Совершенно бесполезная затея, — заметил генерал. — Думается, он такой же Корнеев, как я — солист оперного театра. Согласитесь, надо быть полным кретином, чтобы оставить человеку, на которого охотишься, свой домашний адрес.

— Да, это верно, — согласился Становой. — Хотя, признаюсь, жаль. Вот я поговорил с вами, и, вроде, на душе полегчало. Поверили вы мне или нет, не знаю, но надеюсь, по крайней мере, что не станете спускать на меня своих псов, пока во всем не разберетесь. Но этот ваш вольный стрелок… Вы не знаете, как его остановить? Я имею в виду, раз вы знакомы, то должен же существовать какой-то канал связи…

— Побойтесь бога, — сказал Федор Филиппович. — Вы же чекист, пускай даже и бывший! Что вы такое несете? Ни за что не поверю, что вы до такой степени потеряли голову от страха. Если бы у меня и был канал связи с этим человеком, я бы все равно его не засветил — ни перед вами, ни перед кем другим. Это был бы не мой секрет, разглашение которого, к тому же, очень опасно для жизни, Я что, похож на самоубийцу?

— А я похож на трусливого дурака? — удивился Становой. — Черт, надо поработать над имиджем! Я ведь не настаиваю на личной встрече…

— А мне показалось, что настаиваете, — вставил генерал.