Повелитель Человечества

Он продолжал музицировать, вымучивая из арфы нестройные резкие мелодии трясущимися и соскальзывающими металлическими пальцами, как продолжал и тренироваться с болтером, теперь каждая пятая попытка нажать на спусковой крючок оказывалась успешной. Это было значительным улучшением.

Меткость пострадала не меньше. Хотя новые руки обладали силой старых, даже мельчайшая дрожь сбивала некогда идеальную точность стрельбы. Владение клинком пострадало столь же жестоко. Всё идеальное равновесие и ловкое маневрирование свели на нет случайные подёргивания и спазмы восстановленных суставов ног.

Поэтому его и изгнали. Поэтому и отправили на Терру.

In Hoc Officio Gloriam. В этом долге есть честь. Сколько раз эти слова заставляли его улыбнуться.

Он снова положил руки на прекрасные струны, и едва они начали подёргиваться, как дверной звонок издал монотонный вой.

Зефон замер, инстинктивно посмотрев на стойки с оружием вдоль стены. У него не было посетителей вот уже добрый год, начиная с последней встречи с Сигиллитом, когда Малкадор отклонил очередную просьбу Кровавого Ангела предоставить ему небольшой фрегат и разрешить отправиться на поиски своего легиона. Тридцатую подобную просьбу.

Зефон встал, отложил арфу и преодолел спартанскую камеру, чтобы повернуть колёсный замок двери. Левая нога тихо жужжала механикой в бедре и колене, заменявший правую ногу коготь с четырьмя металлическими пальцами лязгал о пол.

Когда дверь повернулась на давно несмазанных петлях, Зефон столкнулся с высокой фигурой кустодия, который держал в руке четырёхметровое копьё стража. Огромные доспехи урчали. Глазные линзы конического шлема блестели.

– Я ищу Вестника скорби, – произнёс кустодий.

Без брони и облачённый только в чёрную тунику Кровавый Ангел почувствовал себя не в своей тарелке рядом с воином в полном доспехе. – Вы нашли его.

– Вы не соответствуете моим ожиданиям, – признался кустодий. Он расцепил печати на горжете и снял шлем, показав нестареющее лицо с ритуальными урханскими шрамами, которые словно ручейки слюны протянулись пятью линиями по подбородку и горлу. – Меня зовут Диоклетиан, вы и в самом деле Вестник скорби?

Услышать титул во второй раз оказалось больнее, чем в первый. Зефон не до конца понимал почему. – Это был мой титул, когда я вёл воинов в бой, – ответил он. – Вы выглядите разочарованным.

– Так и есть. Я ожидал чемпиона в изгнании, а нашёл бионического калеку. Но моё разочарование не имеет значения. Активируйте ваших сервиторов-оружейников и приготовьтесь к бою.

Зефон возненавидел чувство нескрываемой надежды, которое выросло в нём после этих слов. Позор жёг его. – Полагаю, вы знаете, что Сигиллит запретил любому участнику крестового воинства действовать без печати его власти.

– Я избавлю вас от лекции, где власть Сигиллита начинается и заканчивается, когда дело касается Кустодианской гвардии и её действий. В нашем же случае именно он рекомендовал вас. Теперь быстрее приготовьтесь к бою, Вестник скорби.

Кровавый Ангел неохотно поднял руки, показывая предплечья, которые, начиная с локтей, целиком состояли из металлических распорок, пластин и мышечных кабелей. Вероломные пальцы, словно специально дёрнулись.

Диоклетиан смотрел несколько секунд. Он моргнул. – Есть ли какой-то смысл в ваших увечьях, который я должен понять?

Зефон опустил руки. – Я не могу стрелять из болтера. Руки не слушаются.

– Вы хотя бы можете держать меч?

Зефон задумался, не издеваются ли над ним, хотя не мог понять зачем. – Плохо, – признался он.

– Ваша инвалидность принята к сведению. Теперь активируйте ваших сервиторов-оружейников. Как только будете готовы, следуйте за мной.

– Куда?

– Сначала в Себераканский изоляционный комплекс через Офиукуские колоннады, затем в залы памяти Объединения.

– Не понимаю. Зачем?

– Понимание придёт со временем. Пусть на первом месте будет послушание. – Диоклетиан снова посмотрел долгим бесчувственным взглядом, омрачённым единственным морганием.

“Как, – задумался Зефон, – этих золотых аватаров могут считать человечнее нас”?

– Кустодий? – спросил он.

– Я жду вас, – ответил Диоклетиан. – Моё терпение не бесконечно, Вестник скорби.

Зефон подошёл к настенному коммуникатору и набрал код, вызвав трэллов-оружейников. – Учитывая обстоятельства лучше подойдёт “Зефон”, спасибо.

– Если вам так угодно. Согласен, что в титуле есть что-то невыносимо театральное, особенно для калеки.

Зефон почувствовал первые ростки гнева, и, кровь Сангвиния, это и в самом деле оказалось желанное чувство.

– Вы первый кустодий, с которым я разговариваю, – произнёс он. – Все из вас так прямолинейны?

– А все из вас так упиваются жалостью к себе? – Диоклетиан смотрел, словно собирался улыбнуться, но выражение лица не изменилось. – Теперь поторопитесь, пожалуйста. Вы не единственная потерянная душа, которую я должен сегодня вернуть.

– Потерянная душа?

– Я же сказал вам, что мы направляемся в Себераканский изоляционный комплекс.