Повелитель драконов

— Что ты за это получишь? Я не стану тебя есть! Вот тебе и награда.

Песочный человек рассмеялся. Рот его был просто дырой в лице из песка.

— Что я за это получу? — спросил он снова. — Говори, жестяной великан!

— Пообещайте ему что-нибудь, — прошептал Галькобород на ухо Крапивнику. Но Крапивник опустил рога, пыхтя от ярости. Бряцая панцирем, он рванулся вперед и щелкнул пастью. На зубах у него заскрипело, а песочный человек рассыпался. Прокашлявшись от песчинок, попавших ему в глотку, Крапивник оскалил зубы в довольной ухмылке.

— И поделом! — рявкнул он и хотел уже повернуться, чтобы идти дальше, как вдруг Галькобород бешено забарабанил по его панцирю.

— Ваше золотое сиятельство! — верещал он. — Там! Там, вы только посмотрите!

Там, где только что рассыпался песчаный человек, из песка вдруг выросли два новых. Они высоко вздымали кулаки, сквозь которые проходил яркий солнечный свет, и вдруг в пустыне поднялся ветер.

— Бежим отсюда, ваше золотое сиятельство! — закричал Галькобород. Но было уже поздно.

Ветер с воем понесся по дюнам, и там, где он подымал и кружил песок, из земли вырастали новые песочные люди. Они галопом поскакали на своих верблюдах прямо на Крапивника и окружили его. Огромное, непроницаемое облако из песчаных тел окутало дракона.

Крапивник яростно кусался, как взбесившаяся собака. Он хватал зубами тонкие ноги верблюдов и развевающиеся накидки всадников. Но за каждого песочного человека, которого ему удавалось схватить, вставало из песка пустыни два новых. Взметая песок, они гарцевали, взяв его в кольцо, все быстрее и быстрее. Галькобород от ужаса натянул шляпу на глаза. Крапивник ревел, рычал, колотил лапами и снова и снова щелкал своей устрашающей пастью. Но на зубах у него оказывался только песок, скрипучий, сыпучий, царапающий нёбо и горло песок. С каждым кругом, который объезжали вокруг него песочные люди, Крапивник утопал в песке все глубже, пока и голова его с пыхтением и фырканьем не скрылась под массами песка. Когда песочные всадники придержали своих верблюдов, золотой дракон и его чистильщик панциря исчезли. Лишь огромный песчаный холм выдавался среди дюн. Несколько мгновений верблюды, фыркая, стояли вокруг, а песчаные плащи всадников развевались на ветру. Потом по дюнам пронесся порыв ветра, и песочные люди рассыпались и снова слились с пустыней.

Гадюка, проползавшая спустя какое-то время по горячему песку, услышала, что в странном холме что-то скребется. На поверхности показалась маленькая голова в большой шляпе.

— Ваше золотое сиятельство! — крикнула голова, сняла шляпу и вытряхнула в пустыню два наперстка песка. — Победа! Я вышел на поверхность!

Гадюка хотела уже незаметно подползти поближе, чтобы посмотреть, не съедобное ли это существо, но тут из песчаного холма поднялась омерзительная морда и своим зловонным дыханием отогнала ее за ближайшую дюну.

— Давай, чистильщик панциря! — рявкнул Крапивник. — Откапывай меня! И сотри мне с глаз этот треклятый песок!

В ДЕЛЬТЕ ИНДА

Луна и звезды были закрыты облаками, когда морской змей подплыл к пакистанскому побережью. Бен различал в темноте хижины на плоской отмели, лодки, вытащенные на берег, и устье огромной реки, изливавшейся в море своими бесчисленными рукавами.

— Это здесь, — прошипел змей мальчику. — Сюда прилетали драконы, пока их не прогнало чудовище. Река — это Инд, его называют еще Священным Синдху. Следуйте по нему вверх, и он приведет вас в Гималаи.

Змей скользнул мимо деревни, где перед многими хижинами горели фонари, и причалил к дельте Инда. Земля между рукавами реки была влажной и илистой; на ней сидели сплошными рядами белые чайки, спрятав клюв под крыло. Они испуганно поднялись в воздух, когда змей высунул на прибрежный песок огромную голову. Птичий гомон разорвал тишину ночи.

Бен соскочил с головы змеи на влажный песок и посмотрел в сторону деревни, но ее скрывали низкие холмы.

— Там, в камышах, — сказал морской змей, приподнимая шею, — можно спрятать Лунга, пока ты разведаешь, сохранили ли твои соплеменники в деревне доброе отношение к драконам.

— Спасибо тебе, — сказал Лунг, спуская Серношерстку со своей спины. — Так хорошо было отдохнуть немного!

Змей склонил шею с легким шипением.

— Река здесь мелкая, — сказал он Бену. — Ты можешь идти вброд, когда соберешься в деревню. Я довез бы тебя туда, но рыбаки, увидев меня, так испугаются, что потом много дней не осмелятся выйти в море.

Бен кивнул.

— Я, пожалуй, сразу и пойду, — сказал он. — Эй, Мухоножка! — он открыл рюкзак. — Можешь снова высунуть нос. Мы на суше.

Заспанный гомункулус выполз из нагретых вещей мальчика, высунул голову из рюкзака и тут же втянул ее обратно.

— На суше, на суше! — заворчал он. — Да тут еще повсюду вода!

Бен насмешливо покачал головой:

— Пойдешь со мной в деревню или побудешь тут с Лунгом и Серношерсткой?

— С Серношерсткой? Ну уж нет, — поспешно ответил Мухоножка. — Уж лучше я пойду с тобой!

— Ладно, — Бен снова затянул рюкзак.