Повелитель драконов (СИ)

— Они кочуют с места на место. От одной стоянки к другой, — отвечал Шарим. — Пустыня — их дом. Поэтому я бы сказал, что они знают ее всю. Сам я кочевал не долго. Жизнь у амуль’рапи сложная. Хамулы иногда вздорят друг с другом за стоянки, иногда лураши или вожди бьются до тех пор, пока один не окропит землю своей влагой, то бишь кровью. Всю Хаа я изъездил, пока не пришлось покинуть племя… Но я, пожалуй, снова отвлекся. Да. Я скажу, что амуль’рапи знают пустыни целиком.

— Ти би так работал, как язиком чешешь, Шарим! — рассмеялся капитан Салим, когда проходил мимо.

После этого Шарим откланялся.

— Видите, друзья мои, — заговорил Абазир. — Вам непременно стоит найти амуль’рапи в качестве проводника, если ви все же намерены пойти в Маха-бра-Хан.

— Мы благодарны за совет, — ответил Дерек.

— Да, Абазир, это очень ценная информация, — добавил я.

В последующие дни Дерек и я провели за изучением культуры Хардрассала. Кто мог, рассказал и об Арикании и ее местных жителях — ящероподобных людях — саврах. Ариканийская империя — страна болот и бедняков. Как ноги вязнут в топях, так и страна погрязла в распрях знатных домов — Краснохвостов, Синежабров и Белохвостов. Три рода всегда бились за власть, так как она в Арикании — это право считать себя божеством. Таково их верование — Великий суд. Главой пантеона являлся властвующий император великого суда, который должен был принести кару всем неверным. Веру в императора поддерживал состоящий при нем Инквизиторий. Всех противников правящего императора или просто несогласных подвергали ужаснейшим пыткам. Простой народ, далекий от политических интриг, страдал и жил в бедности и нищете. Поэтому савры нашли выход в воровстве и контрабанде. Кто-то подавался в пираты, а кто-то и в работорговцы. В основном же из бездомных, нищих савров делали грозное оружие — ассасинов, наемных убийц. И если слухи были верны, то именно такая гильдия (если у них вообще существовала какая-либо гильдия) была причастна к убийству одного императора Драгонгарда — Талена Залдера, султана Салима — прадеда нынешнего султана Эмира и бессчетного множества местных Ариканийских императоров.

Много харлы рассказали о своей стране — Саургане — богатейшем государстве среди пустынь. В это всегда верилось с трудом, но это было так. За долгими светлыми ночами мы узнали и о культуре и о верованиях харлов. Я сложил эти знания вместе с тем, что когда-то читал или знал от друга и соратника Кадира в коллегии и учеников, таких как Альда.

В один из вечеров, когда жаркое солнце уже практически скрылось за горизонтом бесконечной водной глади, окрашивая все небо в розоватый оттенок, я нашел Дерека в стороне от привычной компании. Он смотрел вдаль, опершись на планшир. Не собираясь отвлекать его от каких-то тревожащих его мыслей, я, было, направился к корме, где собирались за столом Абазир, Салим, Абдул — состоявший старпомом на «Джиннах» и Вашрин — начальник охраны каравана.

— Совор, — позвал меня Дерек, не отрываясь от созерцания заката. — Не уходи.

— Я просто не хотел отвлекать тебя от дум, — я встал рядом с ним.

— Это не думы, — он улыбнулся. — Всего лишь глупые вопросы, на которые простой глупец вроде меня ответить не может.

— Нужно иметь достаточно ума и мудрости для того, чтобы признать себя глупцом. Не каждый ученый на такое сподобится, — я ненадолго затих и после продолжил. — Так что тебя беспокоит?

— Я все думал… На Туурниле люди верят в аэриев и в лордов Дарса. И я верю. (Как не верить, когда был в «гостях» у лорда, а сам в какой-то степени являешься частью деяния аэриев). Но савры верят в своего божественного императора, а харлы в духов предков. Как такое может быть?

— О, Дерек. На этот вопрос не могут ответить лучшие из умов. Люди верят в то, во что хотят верить, или не верят вовсе. Каждый будет утверждать, что именно ему виднее как было и что есть на самом деле. Но это же не обязательно так, правда? Я, как ты выразился, тоже часть деяния аэриев и также в них верю, и мало того, я видел их своими глазами. Но я не берусь утверждать и с пеной у рта доказывать, что это истина. Нет… этого, пожалуй, никто не может. Посему и живут различные верования. Все они правдивы, только трактуют одинаковые вещи по-разному.

Солнце уже совсем скрылось, оставив только маленький проблеск на небе. Тишина, которая наступила после моих слов, быстро развеялась песнями харлов, которые те очень любили. Под пение и музыку мы так и стояли, смотря на море, обдумывая сказанное.