Повелитель Грёз (СИ)

Да она сама знает, что не промахнется. Кто скажет, сколько еще продлится война? Сколько у Ками еще впереди убийств? А может, орден двинется в Салир, и ей нужно будет защищать родную землю? Хватит ли ей духу выстрелить во врага там?

- Долго еще телиться будешь?

А если салирцы сами отправятся спасать Сафарраш от ордена? Как же она тогда станет сражаться? Она же должна подавать пример, она - Ками эн-Салир! Враги убивали и снова убивали ее солдат, сотника Илмара, ее дядю. Но то были враги, а не этот мальчик... Когда она бежала по крышам из замка, клялась, что вернется с салирцами за местью, изничтожит сафаршей, за все поквитается. И вот же сафарш прямо сейчас стоит перед ней, в семидесяти шагах, она совершенно точно не промахнется... Так хватит ли ей все-таки духу защитить Салир? Когда к ним придут с мечом. Или не сможет выстрелить и там? Восьмирукая, почему ты создала ее такой слабой?! Это же сафарш! Ками отложила арбалет и заплакала.

Никакая она не княжна. Некняжна она - и все тут.

38

Необычайные и труднообъяснимые вещи происходили с Элденом. Властелин прогуляется по галереям, спустится в сад, пройдет запретными для нижайших тропами. И там, в тени орешника, вдохнув щекочущий аромат ирисов, вдруг услышит вкрадчивый шепот:

- Привет.

Вздрогнет, отойдет не медля от колдовского то ли древа, может, даже и цветка. Минует аллею черешен, свернет к пруду, и там ивы прошелестят ему, нежно вложат в ухо свое незатейливое послание:

- Привет.

Быстрым шагом Элден покинет сад, поднимется по устеленной расписным ковром лестнице, прислушиваясь, остановится подле окованной дубовой двери. И то ли вековой дух дерева, металла, а то и камня холодных стен замка едва слышно, но отчетливо, будто кующий хрупкий браслет молоточек, пустит по галереям имя. Отражаясь от заплесневелых бурых кирпичей, прошивая заскорузлые занавеси, проскакав по сколотым ступеням пропахшей сеном Малой пристройки, слоги соберутся у ног властелина:

- Эл-де-не.

Он отшатнется, взойдет на башню Первого После, почует только свистящий ветер. Глубоко вздохнет, спустится в опочивальню, и там свежие подушки с вышитыми заглавными буквами властелинова имени и властелинова рода прошуршат давно заготовленные слова:

- Не бойся.

Элден мысленно прикажет голосу убираться, мотнет головой, как отгоняющий назойливую муху зверь. А потом успокоит взволнованную Эми:

"Не переживай, малыш. Просто чешется голова. Это всего-навсего вши".

Она стояла перед ним в атласном платьице аквамаринового отлива, белые лилии густо переплетались на ткани, они совсем как барашки волн неспокойного океана. Он поцеловал ее, и океан зашумел громче, вознес его и утопил в себе. Как прекрасно, что этот голос отступает, когда он обнимает Эми, пересчитывает губами милые конопушки, окунает нос в шелковистые пряди.

Только бы голос не был тем, что страшило Элдена! Он помнил о судьбах себе подобных счастливчиков, приходящих в мир раз в двадцать лет. Кто-то помер от преждевременной старости, а кто-то обезумел и либо убил себя - даже не умышленно, а по собственному умопомрачению, - либо окончательно превратился в неразумное животное. Неужели и его ждет столь горькая участь? Он слишком много поднял мертвых, однако отныне он может быть сам себе хозяином. И не только себе - властелином для всех. Никаких выборов нового князя Сафарраша и всей Ишири, конечно, не состоится, негоже разоряться на подобную чепуху. В Ночь Вечной Жизни солдаты Кейварта и Дираиша, золотой возраст - от двадцати до тридцати пяти, вырезали также и всех неугодных баронов, могущих пойти против нового властелина.

А у властелина забот предостаточно. Сегодня утром Элден встречает посольство из Сад-Вешта, а вечером является перед верноподданными сафаршами.

Трапезная зала была полна. Воеводы, сотники, преклоненные бароны, вештаки сидели за массивным столом под довольно низко висящими бронзовыми светильниками. За коваными решетками трех каминов мерно колыхалось оранжевое пламя, дровишки, верно, трещали, но те звуки сливались с всеобщим гвалтом.

- Мы можем всех утихомирить, - произнес сидящий по левую руку от Элдена Кейварт.

- Не надо, я хочу стать им добрым повелителем.

Некнязь Лик вяло ковырялся пальцами в своем блюде. Его взгляд был обращен не на печеного ягненка с морковью, розмарином, луком и чесночно-лимонным соусом, а на сидящего напротив Дираиша. Воевода, наоборот, уже успел попробовать и ягненка, и фазана, и кроличий суп, а сейчас, набив полные щеки, измазав губы и запятнав высокий воротник, пережевывал утку. Элден смекнул, какие мысли - точнее, какого рода мысли! - снедают юного некнязя. Властелин подозвал его к себе.

Лик оправил брошь - гадюку, сжимающую смоляную косу умащенных волос, и направился к властелину. Навушник Годзир потянулся за некнязем.

- Мой повелитель, - поклонился Лик.

Элден кивнул, но сперва обратился не к нему, а к его спутнику:

- Достопочтенный Годзире! Вы уже отведали лафортийских омаров? Рекомендую, и не медлите, а то растащат! Взгляните, как быстро пустеет блюдо!