Повелитель гроз. Анакир. Белая змея

Ральднор ощутил укол злобы. Но прежде чем он успел что-нибудь ответить, во входную дверь громко постучали.

— Орклос, — негромко сказал Орван, поднимаясь на ноги.

Дверь раскрылась, обнаружив двух худеньких местных мальчиков, наряженных пажами, а за ними — высокую фигуру непрошеного гостя. Он направился в комнату и, казалось, моментально занял ее всю резким ароматом своих духов, раскормленным телом и кричаще пестрой одеждой.

— День добрый, Орван.

Его речь была забавно невнятной, с густым оммосским акцентом. В верхнем клыке поблескивал рубин. Черные глаза без интереса обратились на незнакомое лицо.

— Кто такой?

— Меня зовут Ральднор.

— Да? У меня весть для этого дома. От моего хозяина, Йир-Дакана. — Он зевнул и снова взглянул на Ральднора. Увидев обрубленный мизинец левой руки, он немедленно ткнул в него. — Ты пожертвовал его богу?

— Нет.

— Нет. Так-так. В моей земле по обычаю мужчина посвящает что-нибудь ценное своим богам. Часто это бывает нечто гораздо более драгоценное, нежели палец. Хм-м… — Орклос обернулся, точно вспомнив об Орване. — Да, послание. Передай Орвану-корзинщику, что он приглашен на обед в дом Йир-Дакана завтра вечером.

— Благодарю вас, добрый господин. Но я просил пропуск.

— Так, так. Но от обеда не отказывайся. Возможно, пропуск будет тебе дарован после еды. Вы все приглашены. И та бледная девчушка тоже. И этот молодой человек. Сразу после заката.

Не дожидаясь ответа, Орклос развернулся и поплыл к входной двери, а мальчишки-пажи побежали за ним.

Весь день Ральднор бродил по улицам, охваченный унылой и тревожной тоской. Сначала он мог думать лишь об Аниси и о том ошеломляющем миге, когда его разум, казалось, раскрылся ей навстречу. Если бы только… о, богиня, если бы только… А вдруг эта Аниси — его ключ? И все же, глядя на то, как свинцовый закат сжимает в тисках вечернее небо, его мысли снова обратились к его приемной матери, Эраз. И эти мысли причиняли ему все более сильную боль. Как ни абсурдно, но он чувствовал, что покинул ее. Я должен найти ее, подумал он, безо всякой уверенности, кого представляет себе — Аниси или Эраз.

Он дал себе слово оставить свои медяки на столе Орвана и уйти от него, но тут же взял это слово обратно.

Ночью он без сна лежал на своем тюфячке, слушая унылый волчий вой, который временами, казалось, подходил к самому дому. Он вспомнил предостережение Орвана о том, что в холода дикие звери приходят в город.

Может быть, она снова придет утром, как сегодня. Может быть. Может быть, не переставал он надеяться.

В конце концов он поднялся с тюфяка и спустился в зал. May, лежавшая перед камином, приоткрыла щелки опаловых глаз, и он почесал ее между ушами, все еще не в силах подавить инстинктивной реакции на ее род. Они относились друг к другу с вежливой опаской.

Прошло еще какое-то время, прежде чем он осознал, что в комнате не один. Как и прежде, это было то слабое, похожее на шелест крыльев мотылька движение, которое выдавало присутствие Йахейля Элирианского.

Он сидел на скамье Раса, темные волосы почти закрывали восковое лицо.

— Ральднор, — прошептал он, и этот шепот отозвался мурашками, забегавшими по спине у Ральднора.

— Йахейль.

— Сегодня ночью звезды сложились в странные тропинки. Человек, которому ведом страх, кто сможет успокоить его?

Ральднор вздрогнул, услышав эти невыразительные слова, но на него внезапно навалилась страшная сонливость.

— Предсказания бывают ошибочны, — сказал он, но Йахейль не обратил на него никакого внимания.

— Это ее рук дело. Ашне’е. Она протягивает руку сквозь время и будоражит мир.

Он или просто чудак, или совсем безумец, подумал Ральднор, впрочем, безо всякой убежденности.

Йахейль продолжал что-то бормотать, сонно, успокаивающе. В мозгу Ральднора точно кружил настойчивый мохнатый шмель.

— Иногда светловолосая девочка рождается с лицом Анакир. Ее судьба всегда предопределена заранее. Повелитель Гроз забрал ее из храма, провел с ней ночь и умер. Драконы забрали ее в свой город, который зовется Корамвис. Она произвела на свет дитя. Чье дитя? Короля? Или лорда-советника? Толпа растерзала ее, а о ребенке до сих пор ничего неизвестно.

Йахейль сложил бледные ладони и затих. Он видел, что гость заснул. О чем он говорил? Он не мог этого вспомнить. В Элире хотели, чтобы он постиг тайны оккультных наук, хотели морить его голодом, разрисовывать ему глаза и кормить его благовониями, чтобы он падал и, бессмысленно лепеча, рассказывал им о царствах духа. Но Йахейль оказался проворнее их, однажды ночью сбежав из Элира в страну Змеи, откуда происходила его мать.

Вспомнив все это, он собрал со стола какие-то чертежи и, неслышно выйдя из зала, поднялся по лестнице на башню, к своим звездам, оставив пришельца мирно спать внизу.