Повелитель гроз. Анакир. Белая змея

Терраса разрушенного дворца осталась позади, теперь ярко освещенная огнями. Они знали, что он в воде, но он плыл слишком быстро для них. Они решили, что он поплыл в другую сторону, поскольку именно туда и показывали. Их внимание привлекла полузатонувшая доска, и один из солдат метнул в нее дротик. Ральднор снова нырнул.

Свет красной луны просачивался в глубину, и речные боги по пятам преследовали его.

Он поднялся к поверхности второй раз; теперь особняк остался далеко внизу по течению. Из воды вели обломанные ступени. Он выбрался на заброшенную пристань, распугивая крыс. За пристанью начинались темные переулки. Он наугад выбрал один и двинулся по нему.

Вскоре до него донеслись мужские голоса и глухое звяканье чешуйчатых лат. Потом за рядами убогих лачуг слева от него показались факелы. Должно быть, они все же поняли, кто скрывался под той доской, и разбились на две группы. Он взобрался по фонарному столбу и перелез с него на крышу какого-то домишки, вжавшись в грязную глину, еще не остывшую после дневной жары.

Они прошли под ним, тыча копьями в темные места — двери, переулки — но не глядя на тротуар.

— Должно быть, он побежал к воротам! — прокричал кто-то.

Преследователи направились по узкой улочке на север.

Охваченный волнением, он лежал на крыше. Кроме него и его преследователей, все было неподвижно. Он все еще видел рыжеватые отблески их факелов, сместившиеся куда-то вправо, и хижины, выделяющиеся на их фоне, точно вырезанные из черной бумаги. А за ними, пробивающиеся, словно бледные сигнальные огни на однообразном фоне трущоб, он различил укрепления Речного гарнизона.

В мозгу у него забрезжил полуоформившийся план, план безумца, как уже однажды случилось с ним прежде. Если он доберется до Крина, то ему, возможно, удастся, воспользовавшись своим рангом, конфисковать колесницу и прорваться на ней через патрули ко Дворцу Гроз — кому придет в голову, что он отважится появиться там? Он должен найти какой-нибудь способ пробиться к Астарис. Теперь у него наконец-то, хотя и не при лучших обстоятельствах, появилась свободная минутка, чтобы осознать, что произошло, и представить, что будет с ней. Но он вытащит ее из любой темницы, куда бы они ее ни бросили, сколь бы ничтожны ни были его шансы и крепка ее тюрьма. Он отдаст за нее свою жизнь и свободу, если потребуется, без раздумий, ибо одна мысль о том, что он может потерять ее в  огне, была совершенно невыносимой, и перспектива собственной гибели казалась ему неизмеримо более предпочтительной, нежели ее мучения. Это были совершенно новые, неизведанные доселе чувства. Как тогда в саду, в Абиссе, какой-то импульс подчинил его себе и погнал вперед.

Он перемахнул через парапет и бесшумно приземлился на булыжники мостовой.

И увидел — слишком поздно — патруль, затаившийся в ожидании его. Они выскочили из своего укрытия, и Звезда ярко раскрасила их обрадованные лица. Он бросился назад и услышал громкий крик. Замелькали огни факелов.

Он бросился бежать по узкому переулку, во второй раз свернул на улицу Свиданий и очутился на открытой и просматриваемой со всех сторон площади перед высокими воротами Гарнизона. Двое часовых в красных плащах, опираясь на копья, стояли на площадке перед воротами. Они явно скучали, не ожидая — до сих пор — от этой ночи ничего особенного. Крики преследователей Ральднора и огни факелов заставили их головы взметнуться. Они напряглись, крепко сжимая копья.

Внизу показалась бегущая фигура, а за ней — четырнадцать или пятнадцать гвардейцев королевы. Потом на миг все движение прекратилось, и люди застыли, точно актеры в живой картине, залитые колышущимся огнем факелов.

Ральднор взглянул на часовых на площадке. Набрав полную грудь воздуха, он приготовился заговорить со всей возможной властностью. Ему предстояло вновь бросить кости в этой игре со смертью, но перед глазами у него стояла лишь она.

За спиной у него что-то со свистом разорвало воздух, и он ощутил сильный толчок в спину. Сначала он решил, что в него запустили камнем, но боли не было. Он обернулся, чтобы взглянуть на них — еще в самом начале подготовки его учили никогда не поворачиваться к противнику спиной, но он забыл об этом. И в тот же миг понял, что больше не может видеть. Это произошло внезапно, слишком стремительно, чтобы он успел испугаться. Потом отключился слух, а после этого померкло все. Последнее, что промелькнуло у него в сознании, было женское имя, сияющее, точно алый камень, но он больше не мог вспомнить, кому оно принадлежала. Через миг он провалился в бессознательность.

Гвардеец, вонзивший нож в спину Ральднора, отошел в сторону, и Ральднор мешком свалился на землю. Он ухмыльнулся, глядя прямо в лица часовых, и наклонился, чтобы обтереть окровавленное лезвие об одежду беглеца.

— У вас есть право убивать? — крикнул один из часовых.

Стражник тщательно обтер свой нож и ткнул в эмблему Вал-Малы.

— Вот мое право.

Часовой обернулся и закричал что-то во двор. Почти тотчас же зазвенел набат.

— Расскажете о своих правах Дракону Крину, когда он придет.

— И кто же задержит нас здесь? — выплюнул гвардеец.