Повелитель и пешка

– Ну да, он нуждается в охране. Сильно нуждается. В страшной опасности парень. Еще бы. Все пригорские девки за ним, как за дичью, гоняются. Я с девками воевать не обучен.

– Хм.

– Да там все на него молиться готовы. Руки ему целовать. Или башмаки. Или следы его на дороге. Только и думают, как бы угодить получше. Да они любого, кто ему чего-нибудь сделает, не просто порвут. Они…

– Кажется, я уже упоминал, что никому не могу доверять. Кроме того, сейчас он тебе нужен ничуть не меньше, чем ты ему.

– Зачем он мне?

В ответ крайн только улыбнулся печально, и все осталось по-старому.

* * *

Городки, деревушки, леса и дороги, хворые ребята, бабы и мужики. К иным Варка отправлялся, сверяясь со своими растрепанными записями, которые, чтоб не потерялись, прикалывал кинжалом к столу в любимой лаборатории. К другим срывался хоть днем, хоть ночью по записке, полученной голубиной почтой. Обр честно таскался за ним, хотя пользы в этом никакой не видел.

Времени на дорогу не тратили. Оказалось, что почти до любого места можно добраться, просто шагнув с каменистого взгорья под лиственницей. Оберон быстро ко всему привык и ничему не удивлялся. Лишь от деревни к деревне ходили пешком, торной дорогой или лесными тропами. Обр вполне мог бы завести себе хорошие сапоги, но ходил босиком, радуясь мягкой дорожной травке, теплому песку, пружинящим под ногами моховым кочкам. Великий травник господин Ивар, он же Варка, спутником оказался хорошим. Ходил без спешки, но споро, говорил мало. Про себя ничего не рассказывал, но и Обра ни о чем не расспрашивал. Ни родом, ни положением не кичился, на Обра как на низшего не смотрел, укорять ничем не пытался. Еду, которую то и дело навязывали им сердобольные хозяйки, делил честно.

Неплохой оказался парень, даром что белобрысый. На вид и не скажешь, что у него крылья и всякое такое. Ходил-то он по земле, как все люди. Лишь иногда исчезал, не позвав Оберона. И тогда уж ясно было – улетел, отправился лечить куда-то далеко, к границам княжества, например в Поречье, куда иначе не доберешься. Как раз там, по мнению Обра, было опасней всего, но Варка Обровым мнением не интересовался. Впрочем, Оберон особо не огорчался, целый день сидел с Нюськой, которая то ли спала, то ли просто от слабости даже век не могла поднять. Рассказывал ей все подряд. Чего видел, чего слышал, чего разузнал. Иногда она отвечала, иногда нет, но он все равно рассказывал.

Странная такая жизнь. Тихая, сытая, спокойная. Вот только душа болит. Да еще спать хочется. Сил никаких нет.

Так он размышлял, яростно борясь с дремотой в высоких, чисто прибранных покоях Бреннской ратуши, старательно подставляя лицо легкому сквозняку, который просачивался в широко раскрытое окно. Из окна открывался расчудесный вид на реку и красные башни Бренны Приречной, города не столичного, но большого, торгового и весьма богатого. Рядом клевал носом лучший травник по обе стороны гор.

Весь вчерашний день и большую часть ночи они провели в здешнем сиротском приюте. Среди сироток вдруг открылась та самая горячка с красной сыпью, от которой Обр чуть не помер в детстве. Варка обозвал ее как-то по-мудреному, после чего началось форменное светопреставление. Полночи Оберон провозился с котлами, в которых кипело, вываривалось белье и ветхая детская одежонка, собственноручно скоблил, поливая какой-то едкой гадостью, полы, столы и лавки и с огромным удовольствием дал по морде начальнику сего заведения, который, как оказалось, не столько пестовал и питал несчастных сироток, сколько питался сам.

И вот теперь было совсем невмоготу. Хоть веки пальцами подпирай. Варка еще крепился. Время от времени издавал какие-то осмысленные звуки и даже ухитрялся складывать их в слова. В обширном покое находилось еще дюжины две ученых травников, деревенских знахарок и повитух. Самый нудный из них стоял посредине, у небольшой кафедры и бубнил что-то про отвар сушеницы болотной. Прочие прилежно внимали. Смысл этого собрания, как понял Обр, заключался в том, что великого травника, каким бы шустрым и семижильным он ни был, на всех не хватало.

Секретами в среде травников делиться не полагалось, но непоколебимый господин Лунь как-то сумел переломить всеобщее упрямство и повелел устраивать подобные сборища хотя бы раз в полгода, дабы всякий мог спросить совета у самого господина Ивара, а также поведать о собственных достижениях. Он-то повелел, а слушать про сушеницу болотную пришлось Варке с Обром.

– Я закончил! – возвестил занудный старикан. Все с облегчением зашевелились.

– Очень хорошо! – встрепенулся Варка. – А что вы думаете об использовании в качестве кровоостанавливающего средства гусятника полевого?

И понеслось. Закипело как в котле. Великий травник что-то разъяснял, ему возражали. Сначала почтительно, потом не очень. Посыпались рассказы о трудных больных или, как они тут выражались, любопытных случаях. Варка чувствовал себя во всем этом как рыба в воде, проснулся совершенно и явно проводил время с пользой.