Повелитель кошек

Как я устал! Сумка, которая в начале пути от Арк-Альдора весила, может быть, килограмма три, сейчас будто стала в десять раз тяжелее. Ноги в сапогах горят, а в животе бурчит так, что слышно, наверное, на всю округу. А самое скверное то, что нечем этот живот набить. Все, что у меня оставалось съестного – пара сухарей, кусок брынзы и два сморщенных зеленых яблока, - было съедено еще днем. И денег у меня нет, ни единого жалкого фельда. Все мое имущество – это моя одежда, кинжал, подаренный бароном, посох, набор хирургических инструментов, огниво, которым я так толком и не научился пользоваться, фляга с водой и несколько бутылок с целебными зельями в сумке. Без еды я долго не протяну. Надо бы тут жилье поискать. Наверняка где-то поблизости есть люди.

О, а это что такое? Никак, дождик накрапывает? Только этого мне не хватало для полного счастья! Остается вымокнуть, простудиться, схлопотать пневмонию и все, капец. А у меня еще остается незаконченное дело. Черт, интересно посмотреть на физиономию папаши, когда он узнает, кто я такой! Сколько лет я его не видел? Где-то лет двадцать пять точно. Это будет для него еще тот сюрприз…

А, слава Богу, впереди вроде как роща! Хоть от дождя укроюсь. Нет, не создан я для туристической романтики. Все на свете сейчас бы отдал за десятичасовой сон в нормальной постели, в теплой квартире, с последующим завтраком из пары… нет, трех… нет, пяти бутербродов с ветчиной и сыром, большой чашки кофе и хорошей сигареты вдогонку! Мечтай, дурила, мечтай. Если завтра-послезавтра ты не найдешь какого-нибудь жилья, ноги перестанут тебя носить, и Уитанни потащит тебя в зубах, как собственного котенка… Ладно, не будем о грустном. Сейчас попробую разжечь костер и согреться, а там…

А там видно будет.

***

Рассуждая о своих горестях, я совсем упустил из виду одну простую вещь – иногда помощь приходит, откуда не ждешь. Разжигая в укромной березовой роще сухой валежник, я сокрушался, что мне придется лечь спать натощак. Однако еще пламя не успело разгореться, когда в окружавшем облюбованную мной для ночлега поляну кустарнике послышался шорох, и появилась Уитанни, державшая в зубах пойманного ею зайца. Положив добычу на землю рядом со мной, гаттьена улеглась подле меня среди кустиков вереска и начала вылизывать лапы. Проблема с ужином была решена.

- Уитанни, спасибо, - сказал я, глядя в яростные золотисто-зеленые глазищи существа. – Ты очень добра ко мне.

- Уаррр! – промурлыкала Уитанни, жмурясь, совершенно как домашняя кошка.

Я был тронут до глубины души. Соли и хлеба у меня не было, но печеная на углях зайчатина подкрепила меня, и ясразу воспрял духом. Будущее перестало казаться неопределенным и мрачным, на душе стало спокойнее, и я захотел спать. Под охраной моей кошечки-телохранительницы я благополучно продрых до утра, а утром перекусил остатками зайца, и мы двинулись дальше, благо начавшийся вечером дождь закончился еще до полуночи.

Примерно через час пути я внезапно почувствовал запах дыма, который донесли до нас порывы восточного ветра. Лицо Уитанни сразу приобрело встревоженное выражение.

- Хьенн-а-вар, ллеу, - сказала она, показав пальцем в ту сторону, откуда донесся запах.

- Это может быть человеческое жилье, - обрадовался я. – Печку топят, вот и пахнет дымом.

За лесополосой, окаймлявшей равнину, по которой мы шли на восток, внезапно открылся широкий наезженный тракт, а вдалеке, за вершинами деревьев я увидел столб темного дыма. У меня появилось нехорошее предчувствие, и я встал на дороге, раздумывая, стоит ли идти дальше – уж очень этот дым смахивал на дым большого пожара. Скорее всего, я бы выбрал другую дорогу, но тут случилось нечто такое, чего я не ожидал.

Из-за деревьев прямо на нас вынеслось трое вооруженных всадников на лошадях, покрытых кожаными ладрами. Они появились так внезапно, что я на мгновение растерялся. Зато Уитанни среагировала мгновенно – ее плащ упал на землю, и гаттьена бросилась огромными прыжками наперерез кавалькаде. Всадник, скакавший в голове отряда, заметил зверя, осадил лошадь так, что она с ржанием встала на дыбы. Миг спустя я услышал хлопки выстрелов, а потом душераздирающие вопли, рычание гаттьены и еще один выстрел, после которого наступила тишина.

Когда я подбежал к месту, где произошел этот молниеносный поединок, то увидел следующее – одна из лошадей билась на земле, истекая кровью, остальные с испуганным ржанием уносились прочь по полю. Два человека лежали мертвыми со сломанными шеями и страшными ранами от когтей гаттьены, третий, бледный, с перекошенным в смертельном ужасе лицом, сидел на земле, вжавшись спиной в ствол дерева, и пытался отогнать Уитанни саблей, делая в сторону оборотня колющие выпады. При этом он дико вопил. Гаттьена лениво, точно играя с будущей жертвой, то делала шаг вперед, заставляя бедолагу вопить еще громче, то отступала, игриво постукивая по земле хвостом.

- Убери ее! – заорал человек, заметив меня. – Во имя Вечных, убери, умоляю!