Повелитель механизмов

Асани прошла в комнату, не обращая на меня внимания, и завалилась на кровать. В воздух поднялось еще одно облачко пыли, я невольно чихнул. Асани явно хотела что-то сказать, возможно, поругаться, но была не в силах открыть рта. Ее решимости хватило только на сон. Пришлось взять инициативу в свои руки, сознавая, что за это придется расплачиваться.

— Ты не могла выбрать другого места для встречи? — спросил я, садясь на стул.

— Тут мало мебели, если запачкается кровью, ее не жалко сжечь, — отозвалась она.

Я закашлялся, мои худшие опасения подтверждались.

— Прости, — прокашлялся я, — но тебе не кажется, что это несколько… поспешное решение?

— Всякое может случиться, а ты такой легковерный, — Асани хмыкнула и сложила руки на животе.

Ее взгляд блуждал по потолку, словно разыскивал там что-то очень важное. Конечно, она просто не хотела глядеть на меня, признаваться себе, что мы… в общем… скучали.

— Не лучший способ выразить свое внимание к гостю, — решил я поддержать игру.

— Таких гостей как ты держат на самом нижнем уровне башни правосудия.

— Тебя бы посадили ниже!

— Это за что же еще? — заинтересовалась она.

— Там самое змеиное место, будет тебе, где яйца отложить!

— Сначала их надо оторвать у кого-нибудь. Может, ты предлагаешь себя? Ты всегда был учтив к женщинам.

— Вот уж нет…

— А зачем они тебе? У меня они будут в большей сохранности.

— Иди ты!

Я нервно расхохотался, не смотря на свое настроение, Асани оставалась той еще язвой.

— В общем, — продолжил я, — ты просила прийти, вот он я.

— Я заметила. Ты только поэтому пришел?

Ее явно интересовал мой ответ, пришлось постараться, выдумывая нечто нейтральное, но полное намеков.

— Нет, я думал, что тебе хочется встретиться со мной. Мне же хотелось сделать тебе приятное.

— Как ты говоришь, как красиво ты говоришь!

— Не язви, — попросил я. — И без того тяжко.

— Бедняга, знаешь, а мне честно жаль тебя! Тебе пришлось столько пережить!

— Асани, перестань.

— А тут еще я — какая-то облезлая лесная обезьяна, лезу к тебе. Господину Квинту Феррату это не могло понравиться. Вполне оправдано его недовольство.

— Я же сказал, перестань!

— В его душе смятение и полное ведро слез! Ах, как он…

Мне не оставалось ничего другого кроме как подойти и положить свою ладонь ей на рот. Асани не обратила на это внимания, продолжая бубнить, изводя меня. Ее сухие губы щекотали ладонь, против воли я начал улыбаться. Как бы эта ситуация не выглядела глупо, в ней что-то было.

— Может быть, все же выслушаешь меня? — спросил я ее, когда вечность спустя поток упреков иссяк.

Лежа, Асани пожала плечами, она все еще не смотрела на меня, но уж слушать то могла точно.

— Ну, хорошо, я понял твои претензии. Да, я признаю, что поступил неправильно, но на тот момент это казалось мне единственным выходом. Я только хотел защитить тебя, разве можно меня за это смешивать с грязью.

Асани что-то пробубнила, я поспешил убрать ладонь.

— Нет, конечно, все мужчины поступают так, — сказала она.

— Ой, спасибо, было бы лучше, чтобы твою голову мне притащили на блюдечке?

— Кто бы еще кого притащил, — пробурчала Асани.

Она продолжала дуться, но мои доводы возымели действие. Теперь следовало сменить тактику и начать упрашивать ее простить меня. Она гордячка, вот пусть и думает, что это она снизошла до моих просьб. Зачем я это все делал? Ведь знал же, что она только продолжит издеваться надо мной. Но я ее и любил за это, очевидно.

— Что мне сделать, чтобы ты простила меня? — задал я бесполезный вопрос.

Как и ожидалось, Асани пожала плечами: больно то надо прощать вас, сударь.

— Может так?

Я положил ладонь на грудь Асани и сжал. Естественно она не ожидала от меня такого и закричала, попробовала оттолкнуть, но я держал крепко и мял аппетитную плоть. Асани начала браниться и вырываться, но я ее держал крепко. Она пребольно лягалась, царапала меня, причем, вполне успешно, но я не останавливался и продолжал "просить у нее прощения" таким нехитрым способом.

— Идиот, прекрати! Кому сказала, прекрати!

— Поздно, ты же не случайно выбрала эту комнату для встречи, чтобы никто из слуг не слышал нашего разговора. Вот теперь познай всю горечь поражения!

Прижав Асани коленом, я смог уже действовать двумя руками, получая несказанное наслаждение. Ее попытки вырваться меня забавляли, она раскраснелась и ругалась, как подвыпивший солдат, но я продолжал свое черное дело. Останавливаться в такой момент было смерти подобно, если бы Асани вырвалась, меня можно было смело записывать в боевые потери.

Как и ожидалось, вскоре она смирилась и начала получать удовольствие от моих ласк, храня на лице мину оскорбленной невинности. Но я заметил, что ее гнев стал притворным. Немного побаловавшись с гневно сопящей Асани, я наконец-то прекратил экзекуцию. Убрав руки, я сел на край кровати и громко вздохнул.

— Так-то лучше, да? — спросил я.

Асани ответила пощечиной, затем подзатыльником и еще так по мелочи. Ей необходимо было спустить пар, что я и позволил, став грушей для битья.