Повелитель механизмов

Ее ярость уходила с каждым ударом, но другие чувства и ощущения остались. Наконец, она успокоилась и уткнулась мне в плечо. Я взял ее ладонь, и мы посидели так, наверное, час. Я ужасно скучал, но не хотелось рушить с таким трудом созданное перемирие.

— Чего это ты стал таким смелым? — спросила Асани, когда я уже практически задремал.

— Я? — я встрепенулся. — Что значит смелым?

— Ой, не бери в голову, — она вырвала свою ладонь и потерла глаза. — Не могу не признать, что твои руки оказались весьма нежными.

— Мне приходится работать с мелкими деталями, это улучшает акупунктуру.

— Смешно. А у меня значит руки грубые?

— А ты сама посмотри.

Я провел пальцем по кровоточащей ране — самой глубокой царапине, которая появилась на моем лице.

— Ты хуже кошки.

— Это хорошо, я хотела, чтобы тебе было больно так же, как мне.

— Не начинай.

— Ты сам начал все это, тебе и расплачиваться. Ты сам вздумал за меня решать, вот и отвечай теперь.

— Ты тоже хороша, — буркнул я.

— Чем же это?! — вскинулась Асани.

Она с вызовом посмотрела на меня: попробуй, осмелься только сказать что-нибудь! Я попробовал, но ожидал только плохого.

— Могла быть и… немного яснее выражать свои мысли, — промямлил я, заливаясь краской стыда.

— Это с каких пор женщины должны яснее выражать свои мысли? Кто тут мужчина?!

— Ха, тогда не суди мои решения! Если ты обычная женщина, то сиди дома и жди сватов, а не болтайся по злачным местам Города.

Это крыть ей было нечем, она только губки поджать смогла. Признать свое поражение Асани не хотела, от этого пропало бы все веселье. Опыт торговки подсказывал ей, что меня следует раскрутить, заставить признать свои ошибки, тогда она сможет насладиться в полной мере своей победой. Она получит то, что хочет и ей даже не придется просить.

Я, кстати, был не против и не стыдился этого.

— Ну, хорошо, оставим это, — пошла Асани на примирение, — но ты тоже хорош.

— Поясни.

— Мог бы и предупредить.

— Я же тебе ясно говорил, Харан запретил. Мне хватило головы Джеронимо в доме. Тебя я бы желал увидеть целой и в добром здравии. Ты так симпатичнее, хоть и болтливее.

— В любом случае, ты поступил нехорошо!

— Согласен.

Асани ошеломило мое признание, похоже, она подсознательно ждала, что я начну юлить. Она была бы только рада расколоть меня, как орех, заставить стоять на коленях и вечность просить прощения. От этого ее победа была бы слаще, я же лишил ее триумфа. Вроде бы Асани и получила, что хотела, но я сумел оставить поле боя за собой.

— Жаба ты, вот кто, — прошипела она.

— От пресмыкающейся слышу. Мы закончили? Извини, но я немного устал, этот разговор просто выматывает меня.

— Если тебе так хочется, то закончили, — демонстративно безразлично ответила она.

— Меня не обманешь этим тоном, — я ущипнул ее ниже спины.

— Прекрати!

— А если нет, то что?

Она покраснела, мы оба поняли "что".

— Вот и не юли, не на рынке.

— Лишил женщину единственного ее наслаждения.

— Взамен другого? — невинно спросил я.

Меня просто забавляло, как Асани краснеет. Это все равно, что заставить языческого идола танцевать под свою дудочку. Но испытывать ее терпение слишком долго, конечно, было бы безрассудством. Пришлось бы или выполнить свои угрозы, или познать весь ужас и отчаяние пыточных камер.

— Поговорим об этом… в другой раз, — нервно попросила она.

Я кивнул.

— Что ж, какие у нас дела? То, что ты рассказал… или показал, не важно. Это было весьма необычно.

— Я тоже не могу в полной мере оценить то, что случилось со мной, — признался я. — Сейчас это все выглядит как сон.

— Может, это и был сон?

— Сходи со мной в мастерскую, посмотри сама.

— Может быть, и схожу, — призналась она, явно заинтересованная моим предложением. — Должна же я увидеть, на что ты променял такую женщину, как я!

— О ревность, что это за чувство. Почему ты ревнуешь, почему ты так смотришь на меня, в твоих глазах странный огонь.

Я хохотнул, когда Асани опустила взгляд и поджала губки.

— Квинт, ты жесток! — только и сумела вымолвить она.

— Не более вас, моя леди, — я поцеловал ее ладонь.

— Прекрати, — Асани шлепнула меня по черепу. — Хватит уже издеваться.

— Но это так весело!

— Потом будешь веселиться, — проворчала она. — Что ты намерен делать дальше?

— Поговорить с тобой, закончить работу, — я пожал плечами.

— Дурак! Позже.

— А, закончу куколку и отдам ее Харану. Все просто.

— Думаешь, он этим удовлетвориться?

— Если я правильно оценил его мотивы, то да.

— А ты уверен?

— Процентов на восемьдесят, — прикинул я.

На самом деле я оценивал эту вероятность на пятьдесят процентов — либо я угадал, либо нет. Для большего анализа у меня не хватало фактов, но сообщать об этом Асани не стоило. Я понимал, что опять поступал плохо, но нельзя же после с таким трудом обретенного взаимопонимания разрушить все лишними волнениями. Я не хотел лишать Асани надежды, да и сам желал обманываться.

— Но мы должны учесть ту вероятность, что ты ошибся, — предложила Асани. Я кивнул. — Что мы можем противопоставить Харану?

— Я думал над этим, — мне очень понравилось замечание Асани — "что МЫ можем", — не смотря на свою кажущуюся силу, он почему-то ограничен в средствах.