Повелитель механизмов

Деревянный трап в этом мире сменился на железный. Да и сам Ковчег преобразился, он стал походить на выкованный настоящим богом-кузнецом паровой корабль. Стальные бока могли бы сверкать на солнце, но вот солнца тут не было. Удивительные украшения, покрывали все борта Ковчега, но я на них не смотрел. Там были изображены люди и нелюди, меня мало привлекала история скитальца. Он исполнял свои функции и оставался, по сути, транспортом между миров. Теперь это было очевидно. Может быть, я и не понимал механизма его существования и использования, но суть была ясна всякому, кто оказывался на борту этого… судна.

— Вам он понравился? — спросил Корт, явно интересуясь моим ответом.

— Если бы я был в состоянии оценить его, то оценил бы, — ответил я.

Мне было тяжело дышать, хотя и дыханием это назвать сложно было. С каждым шагом из тела уходила слабость и дыхание вместе с ней. Похоже, что я стал терять свое тело. Неудивительно, в этой белизне физическая оболочка не способна выжить, но почему тогда я все еще иду вперед на двух ногах, да и Куколка не изменилась?

— Что со мной происходит? — пробормотал я.

— К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос, — ответил Корт, хотя я не обращался к нему.

— Не хотите?

— Не могу, просто не знаю, — он пожал плечами.

Его форма так же изменилась, но я не обратил на это внимания. Думаю, что за все время, что он провел на Ковчеге, он успел привыкнуть к подобным метаморфозам и перестал их замечать.

— Ваш корабль чудесный, — я сказал это, чтобы порадовать Корта.

— Спасибо, — искренне отозвался он.

Не знаю уж почему, но для него была важна моя похвала. Он хотел верить, что его служба не напрасна. А может быть, он боялся, что служит монстру, принявшим обличие корабля. Все может быть, но это были проблемы Корта, для моей новой жизни они были неинтересны.

С усталостью ушло и волнение, словно белизна этого пространства успокоила сердечную боль. Осталась только память, логика, сознание, но все остальные инструменты моей духовной половины отделились. Они находились рядом — в сердце, но в тоже время, как будто в другом мире. Я все еще волновался за Асани, и мое сердце пыталось добраться до нее.

Куколка в моих руках зашевелилась, к ней вернулись чувства. Корт остановился, давая мне возможность объясниться с ней. Я, как мог, пересказал события, которым стал свидетелем. Их было немного, но их знаковость не вызывала сомнений. Куколка готова была расплакаться, она хотела вернуться назад к Асани так же, как и я. Мне пришлось долго объяснять, почему этого нельзя было сделать. В конце концов, она смирилась.

— Идемте, — кивнул я Корту.

Оставалось немного пути, времени тут все равно не существовало, и мы перестали чувствовать усталость. Трап казался бесконечной лестницей, покрытой ржавчиной, ступени громко хрустели под моими сапогами и стопами Куколки. Корт же шел совершенно бесшумно, как призрак. Только сейчас я заметил, что от него не исходит ни звука, ни шелеста мундира, ни звона сабли, ни-че-го. Он мог только говорить с нами, но всего остального был лишен.

Как и настоящий призрак, Корт вскоре растворился. Он исчез вместе с Ковчегом, но я успел заметить, как он махнул мне рукой на прощание. До конца лестницы было далеко, и мы бы обязательно рухнули с огромной высоты, если бы находились в мире с обычными физическими законами. Тут же мы просто зависли в пространстве и все.

Я взял ручку Куколки, прижал ее к себе и прошептал:

— Не бойся.

На пробу я сделал шаг, почувствовал движение, но ничего не изменилось в окружающем пространстве. Если тут ничего нет, то откуда может появиться само понятие направления. Это словно бег на месте.

— Пойдем… туда, — я махнул рукой перед собой и увлек Куколку в пустоту.

Мы двигались, может быть, вечность, может минуту, может вообще не двигались, кто знает. Стоять на месте было не в моих правилах, если где-то поблизости Харан, то он все равно нас найдет. Движение хотя бы могло отвлечь меня от раздумий. Я принялся напевать себе под нос фривольные солдатские песенки, лишь погодя заметив, как это влияет на белизну вокруг. От слов или, точнее, мыслей она портилась, я привнес в этот мир частичку себя. Краски, рожденные моими неумелыми попытками распеться, падали в пустоту и растекались по ней, как кляксы. Это было даже забавно.

Меняя репертуар, я менял и краски. Вскоре пространство вокруг меня стало больше походить на радугу и у меня зарябило в глазах, но как бы я не пытался закрыть их, это не получалось. Точно, тут же не физическое пространство.

Но я сумел уловить правила игры, это место можно изменять. Я был кинетикой, которая подтолкнула нейтральную энергию зародышевого мира. Что ж, воспользуемся своими талантами и добавим толику комфорта.

Как сделать низ, а как сделать верх? Непростая задача, если ты не бог, но я справился с ней. Достаточно было только подумать, как мои ступни касаются твердой поверхности, как вес моего тела давит на них, точнее, как земля притягивает меня. Вот, пожалуйста, я обрел свое место в пространстве.