Повелитель мертвых. Часть 1

Ира зажмурилась, по её щекам по-прежнему скользили слёзы, говоря о неутихающей душевной боли. Артур хотел автоматически улыбнуться, чтобы усилить эффект своей лжи, но понял, что может выдать себя в таком случае. Как человек, потерявший только что свою возлюбленную, мог улыбаться? Как он мог вообще выражать какие-либо признаки радости?

Артур не хотел, чтобы Ира умирала с мыслью, что её любимого человек обезглавили, а затем обглодали, как куриную ножку. Лучше было ей соврать, чтобы она погибла с надеждой душе, и испытывая радость. Её любимый Костя будет жить, и у него, в отличии от неё, всё будет хорошо. Уж он-то поживёт. От этого ей на душе стало действительно легче, и она, став заваливаться на бок, медленно легла на стол, со словами:

‒ Я передохну пока, Туря… Так она тебя называла? Хорошее имя… Мне нехорошо что-то… Я передохну…

Её сердце остановилось. Опустевшим взглядом Ира смотрела на стену, и больше не произнесла ни слова. Наверное, её мозг ещё обрабатывал информацию, ведь жить ему осталось целых шесть минут. Было любопытно, что происходило сейчас в её голове? Переосмысливала ли она жизнь? Видела ли лучшие её моменты? Было ли ей страшно?

А за что цепляться? Артур вдруг испугался, что Ира встанет, пройдёт в комнату Дениса, и уличит Артура во лжи, разочаровавшись во всём. Может, даже хорошо было то, что она умерла, ведь ей не пришлось видеть того, что стало с Костей, которого она так любила. Было тяжело представить, насколько бы она была шокирована такой ужасающей смертью. Костя не просто умер, а умер, как настоящий мученик. Так же умерла Оля, от ножа в живот.

Глаза Артура заблестели, и в носу защипало от подступивших к ним слёз. Он прошёл в коридор, к Оле, любимой Оле, с которой он провёл несколько лет счастливой жизни, и голоса которой он больше никогда не услышит. Он вспомнил всё, почти сразу. В голове мелькали счастливые моменты:

Оля зашла в комнату, увидев оставленный сюрприз, и сияя от счастья. Она бросилась Артуру на шею, радостно смеясь, и он ощутил на своей щеке её горячее дыхание.

Артур стоял, пытаясь обнять воздух, с окаменевшим лицом. Мир воспоминаний сейчас был настолько ярким, что казался реальностью, и Артур перестал воспринимать действительность. Внутри воцарилась пустота. С одной стороны, Артур был полон бурлящих эмоций, но он ощущал их так опосредованно, будто бы их не было вовсе. Он чувствовал злость, но не проявлял её мимически, он ощущал гнев, но ему не хватало сил и желания разнести всё в этой квартире. Ему ничего не хотелось.

Оли больше нет? Он услышал в воображении её смех, и в груди тут же разлилось тепло. Он увидел, как она бежит по пляжу, махая, и зазывая за собой. Это воспоминание, или происходящее в действительности? Артур совсем запутался.

Сердце заныло до боли. Тело Артура расслабилось, и он лишь держал себя в равновесии, чтобы не повалиться на пол. Вакидзаши со звоном упал на пол, и по лицу Артура скользнул созданный сталью отблеск, ослепивший его на секунду. Он всё ещё не мог поверить, что Оля мертва, но стоило ему взглянуть на неё, как эта вера окрепла, зацепившись за его сознание.

Внутри резко разрослась мрачная, всепожирающая пустота, которая резонировала с ударами сердца волнами ужаса, расползавшимися по телу. Тут же мышцы Артура залились напряжением, вспухли, и он ощутил жар, покрывший всё его тело. Запрокинув голову, Артур взвыл волком, и так громко, что связки его чуть не лопнули от напряжения.

‒ Оля-я-я! ‒ крикнул он, схватившись за голову, и рухнув на колени. ‒ Олень-ка-а-а!

Он согнулся пополам, и головой прислонился к ещё не успевшей остыть девушке. На секунду Артуру показалось, что она жива, что сейчас заговорит, но этого не произошло.

Вновь выпрямившись, Артур снова взвыл звериным голосом:

‒ Убью-ю-ю-ю су-у-ки-и-и! Убью-ю-ю!

Глаза его налились кровью, и вылезли из орбит от напряжения. Горло разрывало криком, а грудь полыхала пожаром гнева, который раздувало неистово бьющееся сердце. Артур ничего не видел у себя перед глазами. Комната перестала для него существовать. Он видел в своём воображении картинки, где на земле был нарисован символ Детей Сатурна, а на нём сложены тысячи и тысячи мёртвых адептов в готической одежде.

На смену всепожирающей пустоте пришла жажда мести, которая была не менее страшна, и сильнее мотивировала к действию. Единственное, чего Артуру сейчас хотелось, это смерти врага. Смерти всем приверженцам идеи Детей Сатурна, смерти всем адептам, и гибели всему, что вообще было связано с этим культом.

Он проворачивал в голову заевший момент, где Денис воткнул нож Оле в живот, и этот удар стал роковым для его любимой. Зачем Денис убил Олю? За что? Зачем его дружок пустил под лезвие ни в чём не повинную Иру?

Артур обратил взгляд на усопшую жену, и опустил ей веки, чувствуя клокочущий внутри гнев, встал. Она мертва, и от этого было очень грустно, но грусти в душе больше не было места.

Грусть растлевает, заставляет человека становиться вялым и аморфным, а этого допустить было никак нельзя.